Онлайн книга «На корабле утро»
Штабной корабль «Урал», Северный Ледовитый океан Планета Земля, Солнечная система – А вот и наш красавец. – Молодой офицер, теперь Комлев знал, что его фамилия Волохаев, пригласительно постучал ногтем по стеклу иллюминатора. Комлев нехотя подался вперед. – Глядите, мы облетаем его, чтобы зайти на посадку с кормы. – Весьма, – причмокнул Комлев. В самом деле, приземистая белая громада корабля-гиганта, распластавшаяся над жидкой бездной Северного Ледовитого, производила впечатление. – Там, видите, в корме, за надстройкой, сейчас поднят передатчик Х-связи. – Вижу. А вон те усеченные пирамиды по левому борту – это, конечно, аппаратура контроля космической обстановки? – Угадали, Владимир Миронович… – А что, скажите, он такой широченный? Катамаран, наверное? – Берите выше! «Урал» имеет тримаранную конструкцию. У него три независимых водоизмещающих корпуса, конструктивно объединенных верхней палубой. Комлев отметил, что в носу корабля уступом размещены две катапульты для запуска флуггеров. Взлетно-посадочная полоса, являвшаяся конечным пунктом устремлений этих самых флуггеров, проходила насквозь от носа и до кормы по правому борту. Но вот центральная часть палубы перед громадной надстройкой была совершенно пуста. Ее функциональное назначение оставалось для Комлева загадкой. – А скажите, Анатолий, – вкрадчиво начал Комлев, – много ли флуггеров приписано к «Уралу»? – Да не особо… Это же не авианосец… Десять штучек всего. И тридцать вертушек. – Не густо… А как же самооборона? – С точки зрения нашей военной доктрины, необходимость обороны штабных кораблей вроде «Урала» в тактической зоне однозначно указывает на то, что война проиграна. – В тактической зоне? – переспросил Комлев. – А в целом, с точки зрения зональной ПКО? – А вот зональную ПКО, – хитро улыбнувшись, в их разговор включился старший офицер, его звали Виталий Чичин, – обеспечивают машинки поинтереснее тех, которые поместились бы на «Урале». – «Хагены», что ли? Или «Грифы»? – предположил Комлев. – Ни то и ни другое… Отдельный полк атмосферных платформ ПКО «Мамонт». – Ого. – То-то же! – Чичин просиял. – А вот и он, глядите, легок на помине! – воскликнул Волохаев. – Кто? – не понял Комлев. – Да «Мамонт» же! Ух, звер-рюга! Взгляд Комлева заметался между морем и облаками. Где этот «Мамонт»? И вдруг, заметно ниже, на фоне далекой полоски берега, Комлев различил силуэт этого знаменитейшего «летающего крыла» – едва ли не единственного в мире обычного в общем-то боевого самолета, производимого серийно. Этот монстр – вот уж воистину мамонт! – имел на борту собственный термоядерный реактор и восемь сдвоенных воздушных винтов, да-да, самых обычных винтов! Такое несовременное, но очень экономичное решение, позволяло «Мамонту» сутками барражировать вокруг охраняемых объектов в полной готовности влепить по далекому космическому врагу десятками дальнобойных зенитных ракет «Богульник»… – Впервые вижу, честно говоря, – смешался Комлев. – А почему так низко идет? – Да пилоты дурака валяют, я думаю, – ухмыльнулся Волохаев. – Соревнуются со скуки, кто ниже пройдет. Наши звездолетчики тоже во все тяжкие… – тут Волохаев осекся. – Вы сказали «наши звездолетчики»? – переспросил внимательный Комлев. – Да просто оговорился. Хотел сказать «пилоты», – непринужденно отмахнулся Волохаев. Но непринужденность его, и это Комлев приметил, была деланной. Тем временем «Урал» исчез из поля зрения – это их флуггер завершил маневр и теперь снижался, имея корабль строго впереди по курсу. Через минуту колеса шасси повстречались с палубой. Их «Гусар» прокатился положенную сотню метров и замер в последней трети посадочной палубы. Чичин и Волохаев увлекли Комлева к выходу. Мощный арктический норд-ост буквально валил с ног. Комлев, совершенно неготовый к такому обороту дел, едва не распрощался со своей фуражкой. И распрощался бы, если бы расторопный палубный техник в оранжевой куртке на меху не поймал ее в пяти метрах от бортового среза. – Спасибо, товарищ! Такой я стал растяпа… – смущенно поблагодарил его Комлев. – Добро пожаловать на «Урал»! * * * После запоздалого обеда в пустой корабельной трапезной Волохаев и Чичин устроили Комлеву экскурсию. Начали по традиции с визита на ходовой мостик. Туда, на высоту девятого этажа, их поднял лифт с картиной Айвазовского «Чесменский бой». – Уже заказали замену, – сообщил Чичин, кивком указывая на полотно в золоченой раме, в центре которого эпично разлетался от взрыва погребов турецкий парусный линкор. – Зачем? По-моему, красиво. – Начальство считает, дух полотна не отвечает требованиям момента. – Небось «Битву за Восемьсот Первый парсек» художника Тутова заказали? – Да вы телепат! – неподдельно удивился Чичин. – Как вы угадали? – Позавчера на Первом видел репортаж про выставку Тутова. Подумал, хорошая картина. Видно, не я один такое подумал. На мостике Комлева представили командиру корабля капитану второго ранга Желтоглазову. – В «Периэксоне» работать будете? – ровным голосом без интонации спросил Желтоглазов, не отрываясь от планшета. – Так точно. – Повезло… Хороший коллектив там у вас… Озорной… «Гм… озорной». – Комлев не стал переспрашивать, как именно озорничает коллектив «Периэксона», ограничился вежливой улыбкой. С ходового мостика вышли прямо на крышу надстройки. Оттуда открывался вид на затянутый парным туманом открытый плавательный бассейн. Несмотря на адский холод, в бассейне было многолюдно – Комлев сразу выделил глазом две миловидные женские головки в ярких шапочках. Представительницы лучшего пола сплетничали о чем-то у бортика, аккурат под подкидной доской для прыжков. – Бассейн подогревается. Так что ежели чего, не стесняйтесь. Там и сауна рядом есть, и русская баня. С веничком! После плавания – самое оно! – Но ветер! – Не чувствуется. Обратите внимание на ветрозащитные стенки, – сказал Волохаев. – А что, на борту много женщин? – поинтересовался Комлев с затаенной надеждой. В черный ящик его души уж месяца два как не проникал пьянящий амурный ветер. – Ну как вам сказать – «много». Есть десятка два… В основном незамужние… Так что у всякого из нас шансы имеются! – отметил Чичин, как показалось Комлеву, скабрезно. |