Онлайн книга «Слепень»
В том-то и была его ошибка. Катя вдруг резко вскинула ногу и ловко угодила мыском туфельки в его трухлявый нос. Валет выронил наган, завизжал по-поросячьи и выкатился из комнаты на двор. Между тем кривой Сява уже пришел в себя, даже сумел встать на четвереньки, но, видя, что тут творится, подняться в полный рост не отважился. Так на четвереньках и выполз наружу. Никто ему не препятствовал. Решительная победа была одержана менее, чем за минуту, но Юрий знал, что тем дело не кончится, – едва ли Червленый после этой неудачи навсегда оставит задуманное. Все снова расселись за столом. Мирная советская семья. Видел бы их кто, кроме Юрия и тех урок, минуту-другую назад! Катя сказала: – Прости, Юрочка, я действительно страшную глупость сделала, когда колечко продала. Очень уж костюм был хороший, а то твой старый совсем уже износился… Как думаешь, они еще вернутся? – Думаю – обязательно, – вздохнул он. Но такой виноватый был у Кати вид, что он поспешил добавить: – Ладно, чего уж там, они бы все равно когда-нибудь пришли. Ничего, отобьемся, как думаете? – Отобьемся! – Уж как-нибудь! – хором заверили его Полина и Викентий. Чтобы Катя перестала страдать от своей оплошности, он перевел разговор на другую тему: – Так ты, Поля, говоришь – дело какое-то раскопала? – Ага, дядя Юрочка! Настоящее! – отозвалась она радостно. С этими словами выпорхнула из-за стола, миг спустя принесла из своей комнаты сумочку, вынула из нее листок бумаги и протянула ему: – Вот! Я все слово в слово переписала из разных сводок. Юрий прочитал. Речь там шла явно о серийном убийце. Дело вполне привычное для Тайного Суда, ибо такого рода дела советская милиция за версту обходила, оставляя только в сводках, да и те порой куда-нибудь прятала – ведь, как известно, в стране победившего социализма нет почвы для такого рода преступлений. Поэтому объединять все случаи в одно дело никто и не думал, а просто упоминали как эпизоды в разных сводках, списывая на обычную «бытовуху», для которой на родине победившего социализма хоть какой-то клочок почвы все еще, видимо, оставался. Но дело было, безусловно, одно и то же. Едва ли не каждую неделю в окрестностях города N-ска кто-то по вечерам нападал на девушек, подвергал их насилию, а потом предавал мучительной смерти, долго кромсая ножом. Медицинские подробности вызывали отвращение. Юрий не стал их повторять, просто пересказал всем суть дела. – Мерзость какая! – произнесла Катя. – Судить гада, – проговорил Викентий и вопросительно посмотрел на Юрия. – Да, – наконец согласился тот, – этим делом, пожалуй, можно заняться. – Я же говорила – настоящее! – возликовала Полина. – Я его возьму, – заверил всех Викентий. – Нет, это я его возьму! – воскликнула Полина. – Это же я нашла! И потом, у меня план есть! И потом… – А брать все равно должен я, – перебил ее Викентий. – Брать преступника – это дело палача. Они еще долго препирались: «Я!» – «Нет, я!» – «Нет, я!» Ну дети, дети! Наконец Юрию это надоело. – В общем, так, – сказал он. – Брать его будете вместе. – Я и одна справлюсь, – проговорила Полина несколько обиженно. – А я, что ли, не справлюсь? – пробурчал Викентий. Конечно, справился бы и каждый из них поодиночке, он, Юрий, назначил обоих только для того, чтобы ни у кого не было обиды. Поэтому он твердо сказал: – Брать будете вдвоем, таково мое решение. Вопросы есть? Вопросов не было. Посопели немного носами, но нарушать субординацию не осмелились. – Ты говорила, у тебя имеется какой-то план? – спросил Юрий у Полины. Она сразу обрадовалась: – Да, есть! – Вытащила из сумочки карту и развернула ее на столе. Карта с нанесенными на нее окрестностями N-ска была настоящая, топографическая, предмет особой секретности здесь, в Советском Союзе. Хотя иностранных шпионов здесь отлавливали миллионами, – для них, в отличие от маньяков, места в стане победившего социализма почему-то вполне даже хватало, – но считалось, что множество их еще гуляет на свободе, и эти, пока еще не отловленные, в первую очередь охотятся за такими вот картами… – Карту ты где взяла? – строго спросил он. – Да там же, в милиции. – А если попадешься?.. Ох, связался я с детворой! – Да не переживайте вы, дядя Юрочка, я – по-незаметному. Потом я ее назад тихонько положу. – А если нынче же хватятся? – Да не хватятся! Они этих карт и читать-то не умеют, у всех по три класса образования, как у наркома Ежова. Лежат, пылятся, никому не нужны. Юрий махнул рукой: – Ладно… Так что за план? – Вот! Я тут кружочками обвела все места, где он делал это. Смотрите, все кружочки почти на одинаковом расстоянии от рабочего поселка. Мы его «на живца» возьмем. Я буду по вечерам вокруг этого поселка бродить; рано или поздно он обязательно клюнет! Тут-то я его… – Мы его, – встрял Викентий. – Ну ладно, мы, мы!.. Тут-то МЫ его и возьмем! Что ж, надо отдать должное, план был вполне реалистический. И Юрий наконец дал добро. * * * Теперь каждый вечер повторялось одно и то же. После работы Полина красила губы Катиной губной помадой, надевала Катину каракулевую шубку, чтобы злодей клюнул уж наверняка (все жертвы маньяка были хорошо одеты и с накрашенными губами), после чего уходила из дому. Через пару минут следом за ней выбегал Викентий, и оба они отсутствовали до полуночи. Но в течение двух недель возвращались ни с чем, усталые и злые. Только на третью неделю клюнуло… * * * Полина вбежала радостная: – Дядя Юрочка, тетя Катенька, мы поймали его! Следом вошел Викентий, волоком таща здоровенный мешок. В мешке что-то шевелилось и жалобно попискивало. – Принимайте подарочек! – с этими словами Викентий вывалил из мешка тщедушного человечка со связанными руками и кляпом во рту. Юрий спросил: – Уверены, что это он? – А то! – Полина вытащила у него изо рта кляп, который в расправленном виде оказался шелковым шарфом. – Вот этим шарфиком меня и душил. – Хорошо, я вовремя подоспел, – вставил Викентий. – Ага, а то бы я сама не справилась, – усмехнулась Полина и прикрикнула на пленника: – Стоять надо, когда люди с тобой разговаривают! – Вставай, гад! – приказал Викентий и поднял его за шиворот. Теперь человечек стоял, поросячьи глазки его затравленно бегали по сторонам. – «Девушка, позвольте вас проводить, а то места тут неспокойные», – передразнивая его, прокудахтала Полина. – А ножичком вот этим хотел меня потом раскромсать? – Она помахала в воздухе большим кухонным ножом. – И других девушек им же кромсал? Признавайся, гнида! |