Онлайн книга «Воевода ертаула. Полк конной разведки»
|
– Верно, только еще до дома добраться надо. Мы гнали лошадей с утра и почти до самого вечера, остановившись только на обед – себе да лошадей покормить. Через несколько дней добрались до порубежья. Поляки, едва глянули на подорожную, махнули рукой: – Езжайте! Так же спокойно мы проехали и Литву. А на нашей стороне заминка случилась. То ли стражникам делать было нечего, то ли уж очень рьяно службу несли. Прочитав подорожную, они потребовали показать – что в мешке? – Не твоего ума дело! – резко бросил Федор. – Ты как, купчина, с ратником на службе государевой разговариваешь! – вспылил стражник и наставил на Кучецкого острие алебарды. – Ну-ка слазь! Я вмешался: – Зови старшего! Страж сунул пальцы в рот и засвистел по-разбойничьи. Из небольшой сторожки вышел десятник, что-то дожевывая на ходу. – Вот, отказывается мешок к досмотру предъявить, – пожаловался страж. – Ты чего, купчина?! Плетей отведать захотел? Я спрыгнул с коня, подошел к десятнику. – Ты что, ополоумел? Стряпчего государева, боярина Федора Кучецкого не узнал? Сейчас и сам плетей отведаешь, и вся стража твоя! Протри глаза! Десятник смутился: – Не знаю я в лицо стряпчего, да и в подорожной про то ничего не писано! Сказано – купец, по делам торговым. – Коли неприятностей хочешь – зови боярина, что стражей ведает. Вы откуда? – Костромские мы. Кучецкому надоело слушать наши препирательства. – Боярина ко мне! – рявкнул он. Один из стражников сел на коня и умчался галопом. Остальные окружили нас, наставив копья. Через полчаса вернулся стражник, и с ним боярин – зрелого возраста муж. Едва завидев Кучецкого, он поклонился ему в пояс: – Здрав буди, боярин! – И тебе того же. Чего это люди твои на нас окрысились? – Прости, боярин, не признали. Ну – чего с оружием на изготовку? Плетей захотелось? Ратники опустили копья и отошли в сторонку. Вестимо – от своего начальника можно не только плетей отведать. Мы тронули поводья. – Боярин! Поосторожнее, ляхи пошаливают на дороге. – Ну так не зевайте! Чем здесь путников мурыжить попусту, леса бы прочесали. Отдохнувшие кони понесли легко. Мелькали мимо кусты, деревья, затем показалось первое село. Вернее – даже еще не само село, а колокольня церкви. – Там и остановимся, уже не стоит опасаться – мы на своей земле! Мы быстро нашли в небольшом селе постоялый двор. Хозяин – явно на польский манер – повесил на заборе вывеску, где коряво было написано: «Постоялый двор Агеева», а также нарисован поросенок на вертеле и кружка с пеной. – Гляди-ка, прямо как у ляхов! – заметил один из ратников. Прислуга увела коней в конюшню, а мы пошли в трапезную. Поели нашей, русской кухни блюд, попили нашего пива. Хозяин лично, ввиду отсутствия других гостей, провел нас в отведенные комнаты. Федор расположился отдельно, я – в комнате рядом с ним, а воины – в комнате напротив Федора. Я снял сапоги и кафтан – дальше раздеваться не стал, положил рядом с собой саблю, а в изголовье, под подушку, сунул пистолет. Привык я так спать в походах. Да и то: застигнет враг врасплох – голым не повоюешь. Заснул сразу: у поляков спал вполуха и вполглаза – вымотался. Но выспаться мне не дали. Далеко за полночь в селе раздались крики. Проснулся я мгновенно, сел в постели, прислушался – не показалось ли? Нет, был слышен звон оружия, крики детей и женщин. Не та ли это банда поляков, о которой предупреждали порубежники? Я быстро обулся, надел кафтан, опоясался саблей, пистолет – в руку. Выбежал в коридор, а ратники Федора уже там – одеты и обуты, к Кучецкому в дверь стучат. – Ну, чего там? – послышался сонный и недовольный голос государева стряпчего. – Поднимайся, боярин. Похоже, поляки на село напали. Вскоре Федор уже вышел к нам, одетый и с мешком в руках. – Коли случится со мной что, мешок доставить в Посольский приказ, там уж знают, что делать. Седлайте коней, уходим. – Может, здесь пересидим? В избе обороняться удобней, – сказал Алексей. – Подпалят избу – и все дела, – ответил я. – Быстро в конюшню! Ратники побежали седлать лошадей. Федор повернулся ко мне. – Мешок с грамотками сейчас дороже любого села. В драку не ввязываться, будем прорываться и уходить. Понял? Я кивнул. – За мешком следи пуще, чем за мной. Мы побежали к выходу. Крики раздавались уже в ближних избах. У ворот стояли готовые лошади. Оба ратника подтягивали подпруги. Мы поднялись в седла. Первым выехал Алексей, за ним Федор, потом я, и замыкал нашу кавалькаду Трифон – второй охранник. Битва кипела где-то рядом. Деревенские мужики отбивались топорами, косами. Бабы визжали, дети кричали. Трифон крикнул мне: – Может, поможем? – Нельзя! Мы во весь опор скакали по деревенской улице и уже почти поверили, что ушли, как впереди возникло несколько всадников. – Стой, пся крев! Я сместился чуть в сторону от Федора и выстрелил на голос. В той стороне вскрикнули – видимо, пуля нашла цель, и прогремел ответный выстрел. Алексей упал на шею коня. Мы же гнали вперед, не сбавляя хода. Один из всадников кинулся нам наперерез, но с ним вступил в бой Трифон. Теперь мы с Федором остались одни и, не жалея, пришпоривали коней. Версты через две, когда не стало слышно криков и выстрелов, мы остановили лошадей. Гнать в такой темноте по незнакомой дороге – чистое безумие. И так нам несказанно повезло, что ни один из коней не споткнулся и никто из нас не сломал себе шею. Но я рано радовался. – Георгий, посмотри, по-моему, я ранен, – попросил Федор. Я соскочил с коня и помог спуститься Федору. Весь рукав его кафтана был липким от крови. Темно, не видно ничего. Я снял с луки седла веревку, отмотал от нее кусок и, отрезав, перетянул ему руку почти у подмышки импровизированным жгутом, чтобы остановить кровь. – В седле удержаться сможешь? – Постараюсь, – сквозь зубы ответил Кучецкой. Я помог ему подняться в седло, взял повод его лошади, сам сел на свою лошадь, и мы поехали. Лошади шли спокойно, я их не подгонял. Дороги толком не видно, да и как гнать, если Федор может не удержаться в седле. Нам бы сейчас до любой деревеньки добраться, светильник зажечь, рану у Федора осмотреть. Жгут – в данном случае веревку – нельзя держать больше двух часов, рука омертветь может. |