Онлайн книга «Нашествие. Москва-2016»
Выстрелы к тому времени смолкли, и до крыши долетел сдавленный крик. Чужак швырнул девушку на землю, она бросилась прочь, а он вскинул оружие с торчащей вбок длинной кривой рукоятью. Рванул рукоять на себя, отпустил… Константин Гордеев многое видел, но он вздрогнул, когда светлый затылок девушки взорвался. Волосы окрасились темно-красным, и она упала лицом вниз. — Твою мать! — он поймал в прицел голову чужака, который поковылял обратно к машинам. — Костя! — позвал Курортник. Так и не выстрелив, Лабус оторвался от прицела. Колонна снова набирала ход, при этом сворачивая к дому, на крыше которого они лежали. — Думаешь, газ хотят пустить? Курортник вскочил. — А зачем БХМ? Вниз, быстро! Курортник распахнул дверь надстройки, пересек технический этаж и заспешил вниз по лестнице. И остановился, увидев перед собой ребенка. Это была маленькая девочка в синих джинсах и свитере с закатанными рукавами, с бубликом в руках. Увидев Курортника, за которым спешил Лабус, она ойкнула и попятилась к приоткрытой двери квартиры. Алексей остановился, Костя тоже. Девочка крикнула: — Мама! Дверь раскрылась шире, из нее высунулась женщина, схватила ребенка в охапку и отпрянула. — Ростик, Павел Сергеевич! Тут люди с оружием! Пока Лабус передвигал СВД за спину и доставал пистолет, Курортник стволом «бизона» толкнул дверь и осторожно вступил в коридор. Судя по его длине и ширине, и по размеру кухни, которую он увидел справа, квартира была большая — пятикомнатная, не иначе. Когда на другом конце коридора возник седой мужчина в очках, с помповым ружьем в руках, Алексей едва не выстрелил. — Ствол к полу! — гаркнул он. Мужчина, помедлив, опустил ружье. За ним появился другой, помоложе, с таким же ружьем. Курортник стоял под стеной, целясь в них из пистолета-пулемета. За его спиной в дверном проеме опустился на одно колено Лабус с поднятым «макаровым». — Павел Сергеевич, это какие-то спецназовцы, — сказал молодой. — Не мародеры. — Вижу, — откликнулся седой, близоруко щурясь. — Вы откуда? И сколько вас? — Положите оружие на пол! — приказал Курортник. — Да фиг тебе! — возмутился молодой и махнул ружьем. — Ты кто такой?! «Бизон» тихо клацнул, парень ахнул и выронил помповик, когда в цевье ударила пуля. В комнате позади них заплакал ребенок. Что-то быстро заговорил женский голос, ребенок стих. Раздалось мяуканье. — Спокойно, спокойно! — Павел Сергеевич медленно нагнулся и поставил свое оружие под стеной. Выпрямился. — Прикрываю, — сказал Лабус. Курортник быстро прошел мимо мужчин, скомандовав на ходу: «К стене отойти!», не опуская «бизон», остановился на пороге большой гостиной. Она была полна людей. Несколько подростков до пятнадцати лет, женщины, четверо детей — три девочки и мальчик, — и трое стариков. В кресле, закутанная до самого носа в одеяло, сидела древняя старуха. На кровати примостилась веснушчатая девушка с русыми косичками, покачивая спеленатого младенца, который тихо плакал, — этот звук Курортник и принял за мяуканье. На улице нарастал низкий рокот БХМ. Все смотрели на Алексея. Просительно, испуганно, жалобно, настороженно, зло… Один подросток держал биту, у второго в руках была обмотанная изолентой ножка от табуретки, у женщины в халате, которая прижимала к себе девочку с бубликом, — большой столовый нож. Курортник растерянно огляделся. Повернулся к двум мужчинам за спиной. — Лабус! — позвал он. — Здесь. — Костя заглянул в комнату. — Ого! И давно вы тут? Последний вопрос был обращен к седому мужчине. — Три дня, — ответил тот. — Кто вы такие и сколько вас? — Неважно, кто мы. Нас двое. — Курортник уже принял решение. — Надо уходить. Быстро, все, поднимайтесь — на выход, вниз! — С чего вдруг?! — возмутился Ростик. Алексей развернулся к нему. — Сюда едет вражеская колонна, у них БХМ, сейчас… — Какая «бэхээм», молодой человек? — спросил Павел Сергеевич, поправляя очки. — Отравляющий газ пустят, — пояснил Лабус. — Люди, нет времени на разговоры, выходите! Леха, прикрывай, я их выведу. Ты их пугаешь, дай я сам. С минуты на минуту чужаки могли начать атаку. Алексей быстро пошел по коридору назад, а Костя шагнул в комнату, потянулся к мальчику в комбинезоне и тапочках в виде плюшевых зайчиков. Тот спрятался за женщину в халате, захныкал. Она вскочила, неловко тыча перед собой столовым ножом: — Отойдите от моего ребенка! — А ну не трожь его! — заорал Ростик, пытаясь протиснуться в комнату мимо стоящего в дверях Павла Сергеевича. — Мы никуда не пойдем, — объявил тот, не пуская его. — Мы видели, как людей хватают на улицах. Только что внизу расстреляли группу военных — они не смогли спастись сами и никого не спасли. Вчера у Любы убили мужа, у Виктории Георгиевны увели обеих внучек, кинули их в машину. А вас только двое. Нет, здесь нас могут не найти, но внизу — точно убьют. Лабус ответил: — Они пустят газ по нижним этажам, потом прочешут верхние. В квартире нельзя оставаться. — Где вы раньше были?! — заорал Ростик. — Менты, вояки — в Москве вас больше, чем по всей России, где вы были?! А теперь он пришел и командует! Оттолкнув Павла Сергеевича, он бросился на Лабуса, попытался ударить и, получив тычок в солнечное сплетение, повалился на пол. — Ростик! — бросив нож, женщина в халате схватила его за плечи и снизу вверх глянула на Костю сверкающими от гнева глазами: — Изверги! Пошел вон отсюда! Пошел вон!!! Столько ненависти и безумного страха было в этих глазах, что Лабус попятился. Дети плакали, пронзительно мяукал младенец. Девушка с русыми косичками, держащая его на руках, глядела на Костю так, будто просила: уведи меня с собой. — Вы не понимаете… — начал он, и тут в поясницу его уперся ствол помповика. — Уходите, — произнес Павел Сергеевич сзади. — Вы привлекаете к нам внимание. Уходите немедленно. — Но они вас схватят! — Посмотрим. Если и так, может, теперь это к лучшему. Уходите! Рокот БХМ звучал совсем близко. — Лабус! — донеслось с лестничной клетки. — Кто со мной? — громко спросил Костя. — Идемте, вы еще можете спастись! Девушка с младенцем привстала, и женщина в халате закричала: «Света, сиди! Не вставай, сиди!» В глазах девушки появилась тоска. Лабус в упор смотрел на нее. Закусив губу, она опустила голову и осталась сидеть на месте, глядя в сморщенное красное личико пищащего ребенка. Ростик, подхватив с пола столовый нож, выпрямился и медленно пошел на Лабуса. |