Онлайн книга «Наши фиолетовые братья»
– Тем более что она невидимая и ее расположение можно только запомнить, – поддержала Дарья. – Во-во, правильно. И если она пропала, то уж не затем, чтобы ей воспользовались еще раз. Она пропала навсегда. А кроме того, даже если вообразить, что она не закрылась, все равно – мы закрыли ее сами. – Как это? – не понял Матвей. – Мы сдвинули этот чертов корабль. Очевидно, вся система гипертоннелей была сориентирована в пространстве. Если наша дверка по-прежнему действует, то она в любом случае находится уже не здесь, а где-то в космосе. Но это, повторяю, не более чем домыслы. Скорее всего она просто заперлась автоматически. – Ловушка?! – Матвей с яростью врезал по подлокотнику. Борисов впервые оторвался от панели и оценивающе оглядел лейтенанта. – Надо быть скромнее, – промолвил он. – Кому придет в голову строить целую планету, чтобы заловить в нее какого-то гм-гм… отдельно взятого индивидуума. Вероятно, объект создан для единственного экипажа, который не должен вернуться. – То есть… это как же?! – возмутилась Дарья. – Этот гроб сделали специально для трех смертников? – Для кого еще делать гробы? – резонно заметил Борисов. – Наверное, для группы пилотов, которые выполнят… какую-нибудь простую задачу. Очень простую. Например, запустят двигатели, и… И все. – Вот почему здесь нет туалета! – догадалась она. – Никто не планировал, что экипаж будет тут жить… – А зачем тогда нужен этот фильм? – спросил Матвей. – Тот фильм, что мы посмотрели. Про войну и все такое… – Не исключено, фильм призван поднять боевой дух… ну и напомнить героям, ради чего они собираются погибнуть. – Я не собираюсь! – мгновенно отозвалась Дарья. – И, кстати, ради чего?! Ради чужой войны? Какое мне до нее дело? Да она давно уж закончилась! – Постарайся объяснить это автоматике, – проговорил Борисов. – Желательно на ее языке. – А труба? – спохватился Матвей. – Сначала был фильм про черную трубу. Зачем она?.. Что, мы и за трубу должны погибать? – Вы мне надоели, – раздраженно сказал мастер. – Столько вопросов задаете, как будто наш гроб строил, налаживал и выводил на орбиту лично я. Вместо того чтоб меня отвлекать, лучше бы занялись чем-нибудь. – Н-да?.. – удивленно произнес Матвей и, выбравшись из кресла, медленно направился к Дарье. – Чем это мы должны заниматься? – спросила она тревожно. Борисов оглянулся на Матвея и расхохотался. – Тоже неплохой вариант. Ценю самообладание. Встретить смерть таким образом… Да, в этом есть что-то величественное. – Ты другое имел в виду?.. – Матвей растерянно остановился. – А что именно? Тыкать в кнопки? «Ладонь», «колбаса», «квадратик»… Лучше уж так умереть, чем нажимая на эти значки. – Ну-у… в принципе… – протянула Дарья, формально еще не согласившись, но всем своим существом намекая, что корпеть над пультом до последней секунды тоже не собирается. – Как хотите, – сказал Борисов. – Там слева по коридору есть комнатка – кладовка или что-то еще… Вот туда и отваливайте, а мне не мешайте. Да! – добавил он, будто случайно о чем-то вспомнив. – Если я придумаю, как нам выкрутиться, на халяву не рассчитывайте. – Плачу тысячу, – объявил Матвей. – За тысячу я даже твой ботинок спасать не стану. – Зачем ботинок? Я босиком согласен. – Не знаю, на что ты там согласен, – покачал головой Шуберт. – Я пока ничего тебе не предлагал. Сто тысяч. – Ладно, сто, – легко согласился Матвей. – А они у тебя есть? – Ты сначала спаси, а потом спрашивай! – насупился он. – А у меня нету, – призналась Дарья. – Зато я могла бы… – Ты о чем это? – ревниво прошипел Матвей. – Отработать… – Она потупилась. – Посудомойкой… – Где я тебе столько посуды возьму? – удивился Борисов. – Разве открыть сеть ресторанов… А что, это идея! Ну да, посудомойка у меня уже есть. Оборудования на сто тысяч можно накупить как раз для трех-четырех забегаловок, а если брать бывшее в употреблении, то и на рекламу деньжата останутся… – Разве ты не видишь, что он блефует?! – взорвался Матвей. – Стал бы он тут сидеть, если б знал, как затормозить эту проклятую планету! Нормальные люди перед смертью о чем-то светлом думают, э-э… как говорится, умри тяжело, но достойно… А некоторым вон чего надо, над ближними поиздеваться! Мастер загадочно улыбнулся и скосил глаза на крупную треугольную кнопку с тремя крестиками. – Ты что это, Шуберт?.. – заволновалась Дарья. – Ты что-то нашел? – Он что-то придумал! – восторженно прошептал Матвей. – Сеть ресторанов! Гениально! В юности мне приходилось работать барменом… со мной, Шуберт, не прогадаешь! Ну показывай, показывай, не томи! – А как же насчет блефа? – Беру свои слова обратно! – Я тоже! – звонко поддержала Дарья. – Беру, и все такое… Давай же, давай, Шуберт! А то сквозь нас уже, по-моему, что-то проникает… Только я не пойму пока – альфа или бета. Борисов улыбнулся и с достоинством оглядел двоих дежурных. Прикасаться к кнопке он, кажется, не торопился. Матвей заподозрил, что мастеру разведки стало недостаточно его ста тысяч и Дашиного рабства. Строго говоря, ста тысяч у Матвея никогда не было, да и свою напарницу он знал как девушку своенравную – такая больше двух тарелок за раз не вымоет, – однако его возмутил сам подход. Похоже, коварный Шуберт зря времени не терял, и за те полчаса, что он провел вне стен кинозала, ему удалось что-то разнюхать. Теперь же, вместо того чтобы честно поделиться жизнью с двумя военнослужащими, он сидел в позе пикового короля и бесстыдно торговался. Неизвестно, какие еще условия выдвинул бы ненасытный Борисов, если бы Матвей не понял, что подошло время решительных действий. Именно так, крайне решительно, он подошел к креслу Шуберта. Борисов встрепенулся, но было поздно – рука Матвея уже приблизилась к «шляпке» пульта. Единственное, что успел сделать Шуберт, – это перехватить его запястье, однако у дежурного была еще и вторая рука, левая, до которой мастер дотянуться не мог. Матвей процедил что-то оскорбительное и хлопнул свободной ладонью по пульту, придавив одним махом кнопок пять. – Еще неизвестно, кто кому заплатит и кто у кого стаканы полоскать будет, – заявил он победно. Дарья, не скрывая восхищения, смотрела на Матвея. Шуберт тоже смотрел, но иначе – как-то приниженно. Его подбородок задирался все выше и выше, словно Матвей медленно взлетал под потолок. Матвей, однако, никуда не взлетал. Напротив, это Борисов постепенно опускался: стальная труба, на которой вертелось кресло, становилась все короче, сокращаясь, как гидравлический поршень. Пара свободных кресел двигалась синхронно с борисовским, и вскоре все три сиденья уже достигли пола. Шуберт уткнулся коленями в нос и лишь после этого додумался вскочить и отпрыгнуть в сторону. |