Онлайн книга «Большая книга ужасов – 66»
– Мелкая, ты че сразу-то не сказала? – возмутился Лешка. – Давай-ка больше без тайн, а? – Хорошо, – согласилась Женька. – Ну ладно, ты показала их нам, мы увидели, что они уже слепили идолище, но еще не обожгли. Что дальше? – спросил Сашка. – Дальше снова надо к сторожу. – Так чего ж ты медлишь? Женька не смогла внятно ответить на этот вопрос. Ей было не по себе. Она, конечно, мечтала о приключениях, о подвигах, сверхспособностях, прикосновении к неизведанному, но… без огня. БЕЗ ОГНЯ. Без самого главного кошмара ее жизни. Но Сашка все-таки был прав: сходить к Василичу надо. «И выяснить, нельзя ли как-нибудь так, чтобы больше с этим не встречаться…» – про себя добавила Женька. А вслух сказала: – Ну что, я пошла?.. – Топай, – разрешил Лешка. Иван Васильевич ее ждал. Сбивчиво, но более или менее внятно Женька рассказала об увиденном. – Значит, скоро уже… – вздохнул дед. – А что с ними можно сделать? Как их победить? – спросила Женька. – Ох-ох, голова моя седая, совсем ничего не помню… – Надя писала: вы говорили, что справиться с ними может только девушка. И что надо отобрать у них то, чем они владеют. – Да-да, все так… С замирающим сердцем Женька ждала своего приговора: вот скажет сейчас Василич: «Да, изгнать их может девушка, девчонка, и это ты», – и все, и попала она, как кур в ощип. Или все-таки избранная не она? Женька уже и сама не знала, что было бы лучше. Сердце снова билось и выпрыгивало из груди, но… Дед молчал. А когда заговорил… – Да-да, все так, внученька. Пенсию-то платят исправно, да рази ж это деньги? Да и на что мне деньги? Хорошо, сынок помогает… – И Василич снова замолчал. – Дедушка Ваня, дедушка Ваня! Что делать-то, а? – попыталась вернуть старика к нужной ей теме Женька, а потом ее осенило: – Дедушка Ваня, у вас же это в роду, от отца к сыну передается – умение видеть их. А сын ваш, а Дмитртий Иванович? Может, он больше помнит? – Да-да, сын… – мелко закивал дед. – Не было у нас с Катюшкой моей своих детей, Бог не дал, взяли приемыша, Димочку. Хороший мальчик вырос. – Так он не родной? Он их не видит? – А ты, как их увидишь, свисти, свисти – и они отступят. Боятся они свиста-то… – Свистеть? – растерялась Женька. Но тут на пороге комнаты появился Дмитрий и выпроводил ее под белы рученьки: «Совсем уморила старика». Вернувшись к Сашке, Женька передала разговор мальчишкам. – Фью! – тут же залихватски свистнул Лешка, у всех аж уши заложило. – Фью! Я круто свистеть умею. Учись, Мелкая. – Я, конечно, научусь, но… Если честно, я с трудом представляю, чтобы того глиняного монстра можно было свистом напугать. – Фью! – не хуже Лешки свистнул Сашка и добавил: – Я тоже не представляю. А потом Рыжовым пора было ехать домой. Всю ночь Женьке снова снились кошмары. Удалось нормально заснуть только под утро. К ее счастью, первый понедельничный урок отменили еще в пятницу, а потому можно было встать не в семь утра, а почти в восемь. Папы с Лешкой не было, только мама, которая ходила на работу к десяти. – Жень, помнишь, ты спрашивала про дядю Толю… – осторожно начала мама за завтраком. – Да, – насторожилась Женька. – А тебе… тебе опять пожар снился? Женька кивнула: мама знала, что ей всю жизнь снятся пожары. – Знаешь, я давно хотела поговорить с тобой… Мы с папой так виноваты… – В чем? – Ты была совсем маленькой, годика два тебе было. А мы были молодые. Мы жили в то лето на даче у наших друзей. И нам ночью захотелось купаться. Ты так сладко спала, что мы решили тебя ненадолго оставить. Тебя и Лешу. Не одних, конечно, в доме оставался один взрослый, отец наших друзей… А ночью начался пожар. Наш знакомый сразу вынес Лешу, тот даже не проснулся. Потом вернулся за тобой… Тебя он вынести не успел. Дом вспыхнул. Отец наших друзей сгорел. Ты выжила чудом. Я думала, ты была совсем маленькая, не помнишь того пожара… Я до сих пор не могу себе этого простить. Твой шрам… – Мама замолчала. – Мама, мама… – Женька залезла маме на колени. – Пожар тот я помню, но ты ни в чем не виновата! – Интересовало ее другое: – Он был обычный, тот пожар, или нет? Случилось ли там что-нибудь особенное? – Да пожар как пожар. Мы его, считай, и не видели, пришли, когда уже догорало. И кстати, помнишь, ты спрашивала про дядю Толю? Я тут вспомнила вдруг: мы так называли отца наших друзей, которому принадлежала дача. Дядя Толя сгорел в том пожаре. И вот тут Женька онемела. В растрепанных чувствах она примчалась в школу и на первой же перемене рассказала все Сашке. – И что?.. – не понял тот. – Сашка, я тебя люблю, но ты и правда – тормоз. Подумай! Тебе снятся утопленница тетя Зоя, утопленник физрук. А мне – сгоревший дядя Толя. К нам приходят мертвецы! И к тебе, и ко мне. К тебе они первый раз приходили летом в Рускеала. Все повторяется. Мертвецы – это символ. Двери между мирами приоткрылись. Нам действительно придется вмешаться в ситуацию на комбинате и спасти Деревянное от жертвоприношений и тех, кто их устраивает! Сашка выслушал Женьку, склонив голову набок. А потом сказал: – Да, ты права, Женька. Только не нам, а тебе. – Что?! – Тебе придется спасти Деревянное от жертвоприношений. И тут прозвенел звонок. Весь урок истории Женька сидела сама не своя. Она почему-то ужасно злилась на Сашку, но никак не могла понять за что. Потом вдруг вспомнилась ее собственная фраза: «Сашка, я тебя люблю, но ты и правда тормоз», и всплыл вопрос: «Это что, я ему в любви призналась?» Женька даже головой потрясла, чтобы прогнать глупые мысли. И тут же ей на стол приземлилась записка: «Рыжова, давай дружить. Вова Руденко». «Мир сошел с ума!» – взвыла Женька. Домой она рванула одна, отделавшись от Лешки, Сашки, Ритки, Ленки и Руденко, который предложил ее проводить. Ей нужно было побыть одной. Даже не пообедав, она, чтобы успокоиться, плюхнулась за фортепиано, откинула крышку и пробежалась пальцами по клавишам. Озябшие, с улицы, они не слушались. Женька подышала на руки, сыграла пару гамм, чтобы разыграться. Перелистнула ноты на пюпитре. И ударила по клавишам. «Попсу» классики вроде «Турецкого марша» Моцарта и «К Элизе» Бетховена она давно всю переиграла. А в последнее время ей, как выразилась бы мама, втемяшилось в голову не играть по нотам, а подбирать мелодии на слух, как это называют музыканты – «снимать» музыку. Недавно где-то на просторах Интернета она наткнулась на саундтрек к фильму «Пианино» и с первых нот влюбилась в эти мелодии. Особенно в главную тему фильма. Правда, ее преподавательница сразу сказала, что это ей не по зубам и можно не тратить зря время. Но в Женьке взыграло упрямство. Чем больше она слушала любимую мелодию, тем больше, конечно, убеждалась, что педагог права, но тем больше и мучила себя за инструментом, пытаясь понять гармонию. |