Онлайн книга «Второй шанс. Начало»
|
– Ну, вот теперь и у меня появилось время тебя послушать! Пой давай. Пока выходили на улицу, переговорили о происходящих вне госпиталя событиях. Истомин все время кивал головой. – Скорее бы выбраться отсюда, да на фронт! – заключил он. Мы отлично устроились на лавочке во дворе госпиталя, перекурили, и я запел. Было плевать почему-то на репертуар. Спустя несколько минут собрался весь госпиталь. Еще бы, я опять нашел гармониста, вдвоем мы ударили так, что сбежались все, до последней санитарки. Хотя про гармониста я загнул, он сам нашелся. Спел я до этого песни четыре, как слышу, что-то красивое полилось. А это гармонист «Катюшу» затянул, в перерыве между моими песнями. Я подхватил, дальше ему, конечно, пришлось импровизировать. Но иногда и я подхватывал, когда запевал он. Когда я пел «Алешку» Трофимского, после слов: Говорят, на земле был Бог, Говорят, он учил добру! А у нас целый взвод полег, Где служил старшиной мой друг, Он теперь не живой лежит, А вчера мне успел сказать, Ах, как хочется, братцы, жить, Ах, как страшно здесь умирать! Затихли все, слезы появились на глазах даже у Истомина. После этой песни я взял паузу, чтобы люди сумели прийти в себя. Это не двадцать первый век, с его наплевательством и себялюбством. Здесь – настоящие люди. Они прошли через многое и воспринимают все совсем не так, как мы, избалованные дети демократии. – Серег, а еще про войну твои песни есть? – спросил Истомин. – Да есть, конечно, хотите новую, только недавно написал? – Конечно! Давай! – закричали со всех сторон. – Тихо всем! – рявкнул майор, – а то сейчас все по палатам пойдут! Народ сразу стих, а меня прорвало. Серыми тучами небо затянуто, Нервы гитарной струною натянуты, Дождь барабанит с утра и до вечера, Небо застывшее кажется вечностью. Враги наступают по всем направлениям: Танки, пехота, огонь артиллерии. Нас убивают, но мы выживаем, В атаку себя мы навстречу бросаем! Да, пришлось переделывать прямо на ходу. Не забыть бы только, чего пел. А главное не спеть бы где-нибудь последний куплет, про «сорок пятый»! Выступление кончилось глубокой ночью, но не из-за усталости. Просто дежурный врач сказал, что бойцам отдых нужен, а то у многих от возбуждения нервишки сдадут. Мы с парнями поехали домой, пожелав майору и остальным скорейшего выздоровления. Истомин еще заинтриговал, сказав, что наша работа с ним не закончена. Работы и, правда, очень много, как на фронте, так и в тылу. Я ответил, что всегда рад. Да, Истомин сообщил радостную новость, для меня. После того, как погибла его группа, ему нужны хорошие бойцы. Поэтому он обратился к Берии с просьбой вызвать с фронта мою бывшую разведгруппу. Сразу после излечения парни прибудут в Москву. И дальше опять будем вместе служить. Я очень обрадовался. А Толя Круглов улучил момент и попросил взять его к нам. На что я ответил, что, если мне разрешат, то я возьму их обоих с Андреем, поскольку хороший боец и отличный водила, нам не помешают. И рассказал это Истомину, тот меня поддержал. – Тем более вы и так со мной. Кто меня без вас куда отпустит? – добавил я. Спали мы всего ничего. Разбудили телефонным звонком. К аппарату подошел Андрей. Выслушав говорившего, он коротко ответил: – Есть! Встал я охрипшим и с такими глазами, что не знал, как буду смотреть в лицо Лаврентию Павловичу. А именно к нему меня и вызывали. Андрюха, посмеиваясь, смотрел, как я пытаюсь холодной водой привести себя в порядок. Я только показал ему кулак и продолжил свое мокрое дело. Вторая подряд бессонная ночь, нет, я не жалуюсь, хотя, чего там, жалуюсь, конечно. Тяжело мне, не привыкшему. Ну ладно, как-нибудь привыкну, наверное. Другим не легче. И я постараюсь. Берия сидел за столом и потирал такие же, как и у меня, красные глаза. Пенсне лежало рядом, на носовом платке. Всегда любил наблюдать за людьми, носящими очки. Без них лицо совсем другое делается. – Ну что, лейтенант, все поешь? – Немного, Лаврентий Павлович. Что-то накосячил? – Чего сделал? – Палыч уставился на меня широко распахнутыми глазами. – Ну, напортачил где-нибудь? – Скажешь тоже, как хочешь, так и понимай твои слова. Да нет, пой, только думай прежде, чтобы лишнего не ляпнуть. Товарищ Сталин просил узнать, не мог бы ты песню подготовить к параду на седьмое ноября? – Это как подготовить? – не понял я. – Да вот так! Исполнить ее с оркестром. А потом выступить. – Товарищ Берия, я не хочу светиться. Давайте лучше сделаем так. Песню я подберу подходящую, а исполнит ее пусть тот же Утесов. Первоклассный певец, меня и рядом не поставишь. – Может, ты и прав, насчет «светиться». Я думаю, товарищ Сталин одобрит такой ход. Готовь песню! – Отлично. – Я вот зачем тебя вызвал! Ты писал в одном из первых донесений про Власова. Он правда до такой степени опустится? – в словах Берии проскользнул акцент. – Опять же, Лаврентий Павлович. Двоякое мнение. С одной стороны, он гнида. Так писали многие источники. С другой – его бросили на произвол судьбы, его армию. Не было никакого снабжения. А когда попал в плен, объявили предателем. Ну, он и сделал финт ушами! Там много чего было, генералы из его штаба стрелялись, а он решил сдаться. И в то же время, ну сдался, чего уж клеймить-то. Или впрок, чтобы другие не смели даже думать? – Возможно. Ясно другое, в критической ситуации он может подвести. – Ну, в моем времени он хоть и тяжело, но все-таки принес пользу в контрнаступлении под Москвой. Его двадцатая армия хорошо дралась. Так писали в книгах. Хотя… – Что-то вспомнил? – подхватил Берия, увидев, как я замялся. – Да. Читал как-то в одной книге утверждение, что Власов, вступив в должность командующего, в армии-то и появился пару раз. Лечился вроде в это время. А когда немцев от Москвы погнали, он был уже в войсках, потому и считалось, что руководил – он. Это можно легко проверить, узнав, где он сейчас. – Хорошо, мы примем это к сведению и проверим. Хорошая и своевременная информация. Что там у тебя на сегодня? – Сам у вас хотел спросить. – Тогда дуй к оружейникам. Они там безвылазно работают. У них есть, что показать. – Понял, лечу, – я развернулся, но, подумав чуток, снова обратился к Лаврентию Павловичу. – Товарищ генеральный комиссар, можно личное мнение высказать. – Говори, – Берия поднял глаза. – Не сочтите за то, что я позволяю себе лишнее советом, но… |