Онлайн книга «Шестой сон»
– Опиум разрушает мозг. – Да, но свихнувшийся мозг разве заслуживает иной участи? Я бы скорее сказал, что это энтеогенное вещество. – Что это значит? – «Которое соединяет тебя с твоей божественной частью» – цитата. Откуда, не помню. В ресторане послышались звуки, напоминающие крики младенцев. – Что-то я не вижу здесь детей, – удивился Жак. – Это вовсе не дети. Репортер отвел его в соседнее помещение. Там повара суетились над детенышами макак, головы которых были зажаты в деревянных тисках. Сняв верхушку черепа, они подавали макак толстым малайцам, которых, казалось, забавляли крики, издаваемые живым блюдом. Розовые мозги ели маленькой ложечкой, будто яйца всмятку. – Это здесь фирменное блюдо, – пояснил Фрэнки Шаррас. – Как только детеныш умолкает, считается, что блюдо утратило свежесть. Он показал пальцем на множество клеток, в которых ютились несчастные животные в ожидании своей очереди на экзекуцию. – Но вон та обезьяна – явно орангутанг. Кажется, они находятся в процессе исчезновения и охраняются государством, – сказал Жак. – Эта проблема решаема. Достаточно подкупить лесников, что незначительно сказывается на цене блюда. Малайцы не готовы отказаться от употребления орангутангов в пищу. – Из-за их мозга? – Едят также печень, набитую витаминами, и пенис, считающийся афродизиаком. Как только они вернулись за стол, Шаррас попросил официанта отменить их заказ и сделал новый. Наверное, он заказывал обезьяну… – Здесь подают дуриан. Советую попробовать. Вроде обычный фрукт, но с изюминкой. – Ну, раз это не змея и не мозг орангутанга… Официант снова принес им пальмовое вино. – Зачем вам понадобились сенои, мсье… – Кляйн, Жак Кляйн. – Кляйн? Вы родственник физика Этьена Кляйна? – Нет. Я сын нейрофизиолога Каролины Кляйн. По правде, я разыскиваю именно ее. Мама отправилась на поиски сеноев, и больше от нее не было вестей. – Как давно? – Самому мне кажется, что очень давно. В этот момент официант принес дуриан. Едва фрукт, похожий на дыню с бежевыми шипами, оказался на столе, как от него начал распространяться чудовищный запах. – Что это за вонь такая! – Не стоит доверять запаху, на вкус дуриан восхитителен. Здесь это царь фруктов. Есть даже рынок, на котором торгуют исключительно дурианами, и всем это нравится. – Такое впечатление, что… что это мусорное ведро, наполненное дохлыми крысами, которые начали разлагаться, – заявил Жак, зажимая нос. – Да, действительно, вход в некоторые учреждения с этим фруктом запрещен. Но, серьезно, абстрагируйтесь от запаха и попробуйте, чтобы не умереть в неведении. – Ни в коем случае! Есть эту блевотину… – Малайцы, которые едят дуриан с удовольствием, не психи. Ну же! В отношении обезьяньего мозга я не настаиваю, но фрукт того стоит. Фрэнки протянул ему дольку нежной мякоти желтого цвета. Жак взял ее и, скривившись, положил в рот. К великому его удивлению, у вонючего дуриана оказался вкус сыра с орехами с ноткой сладкого лука. Вкус был таким насыщенным, что ни вино, ни чай не смогли его перебить. Весь его язык и нёбо были пропитаны клейким веществом. – Жирно… – Да, в дуриане содержится много жиров и серы. Ну, что скажете? – Необычно. – В отличие от сыра, вкус которого не разнится с запахом, вонь дуриана входит в антагонизм со вкусом, и это восхитительно, согласитесь. – Признаться, я мало что знаю об этом фрукте. – Дуриан не только оказывает влияние на печень и кишечник, кстати, послабляющее, но также обладает свойствами афродизиака. Это настоящее лицо Азии – отталкивающее и пленяющее навсегда тех, кто познал его. Рука Жака сама потянулась за еще одной долькой зловонного фрукта. – Я уже давно привык к нему и даже полюбил, – радостно сказал репортер и слегка рыгнул. – Ах да, забыл вас предупредить, он плохо переваривается. – Так вам известно, где можно найти сеноев? – попытался вернуться к теме Жак. – Я профессионал и не берусь за работу только ради решения семейных проблем. – А ради излечения от вашей болезни? – Я потерял на это надежду. – А что нужно сделать, чтобы оживить ваш интерес к сеноям? Фрэнки Шаррас заказал две чашки кофе. Жак поймал себя на том, что не решается сделать глоток, – а вдруг опять подвох? – Если хотите, чтобы я вам помог, будьте готовы заплатить, – сказал Фрэнки. – Сколько? – Три тысячи евро. Кроме того, я хотел бы получить эксклюзивные права на продажу репортажа или книги, которую я могу написать. Транспортные расходы также ложатся на вас. Крики обезьяньих детенышей возобновились: очередные клиенты-малайцы заказали свое любимое живое блюдо. Жаку не хотелось задерживаться в ресторане. Перед тем как уйти, он договорился с Фрэнки о встрече на следующий день. – Вот увидите, Малайзия – страна сюрпризов, – сказал ему на прощание репортер, почесывая взлохмаченную бороду. 37 Они доехали на ржавом, переполненном людьми душном поезде до города Гомбак. На вокзале Фрэнки Шар-рас взял напрокат двух слонов, словно это были скутеры. Закрепив сумки на спинах толстокожих животных, мужчины отправились в путь. – Вы уверены, что это лучшее средство передвижения? – Для путешествия в джунгли? Несомненно. – Но пока что на горизонте не видно и намека на джунгли! Мы на автодороге! Машины объезжали их, водители, высовываясь, кричали что-то оскорбительное. – Когда мы окажемся на пересеченной местности, все изменится. Не надо рисковать шинами на крутых подъемах. Слоны могут взбираться на любые холмы, пересекать болота и озера, и они разгребут завалы из деревьев, преграждающие путь. Ни одно современное транспортное средство на такое не способно. А кроме того, слоны не нуждаются в бензине, а травы, чтобы перекусить, вокруг полно. Жаку Кляйну слоны казались неудобными и нерасторопными. Запах от них был ужасен, и к тому же ему поминутно грозило свалиться с приличной высоты. – Придвиньте колени ближе к ушам и поставьте ноги вот так, – показал Фрэнки. – Увидите, будет лучше. – Вы часто пользуетесь таким видом транспорта? – При всяком удобном случае, – улыбнулся Фрэнки; на спине огромного животного он чувствовал себя совершенно непринужденно. – Даже если я усну, никакой аварии не произойдет. Это единственное транспортное средство, способное передвигаться самостоятельно и притом ни во что не врезаясь. Но вы, кажется, не в восторге, мсье Кляйн? |