Онлайн книга «Магистраль»
Координатор поигрывал скрученным поясом. Курьер держал наготове станнер. — Железки!.. — коротко распорядился Василий Вениаминович. Олег отдал свой ремень Дактилю. Тот проверил кармашки и кивнул Лопатину. Через мгновение они оба пропали, остался лишь запах погасшей трубки. Шорохов ринулся в спальню и увидел раскиданное по полу постельное белье. Ася лежала, медленно разглаживая пятками матрас, будто пытаясь куда-то уползти. Темная подушка без наволочки промокла и смахивала на камень. Разметавшиеся по ней волосы светились солнечным нимбом. В открытом окне заливались воробьи. Стянув куртку, Олег сел на кровать и заглянул Асе в глаза. — Где ты был, Шорох?… — простонала она. — Мне плохо, Шорох… — Это ничего, Асенька. Это пройдет. — Я умру, — сказала она. — Умру. Умру. — Даже не мечтай. — Олег собрал с пола тряпки и запихнул их в тумбочку. Затем разыскал чистое полотенце и подстелил его Асе под голову. — Где мы, Шорох? — Не знаю. Где-то,… — он бессмысленно взглянул на часы, — в июле, кажется… Неплохой месяц. Она отвернулась к стене. — Что-нибудь болит? — спросил он. Ася тихо рассмеялась. — Осел… Будешь умирать — я тебя тоже такими вопросами достану… Шорох! — Она приподнялась и схватила его за ворот свитера. — Шорох, я лучше пойду. — Куда?! — Пойду в бункер, в Службу. Это будет легче… — Лежать!! Ася обмякла и прошептала: — Да… Какая разница?… Уже скоро. Прощай, Шорох… — Ну, здра-асьте! Терпи. Оно того стоит. — Правда? Он взял в руки ее холодную ладонь. — Терпи, Асенька, терпи. Это закончится, и начнется совсем другое… Настолько другое, что ты и представить себе не можешь… — Я умру, — сказала она так уверенно, что Олег вздрогнул. — У тебя еще полно дел! — весело отозвался он. — Надо написать мне трогательное письмо… — И о чем? — Я тебе продиктую. — Ты продиктуешь мне письмо, которое я напишу тебе? Сбрендил, Шорох… Ложись, будем помирать вместе. Олег, не выпуская ее руки, прилег рядом. — Мне дико фигово… — пожаловалась она. — Значит, ты еще живая. — Уже недолго, Шорох, недолго… — Не называй меня Шорохом, Асенька. Я больше не Шорох, а ты больше не Прелесть. Хотя… нет, ты все равно прелесть. Но это не имя. А умереть тебе не удастся, как ты ни старайся. Это единственное, что я знаю наверняка. Единственное — и про тебя, и про себя… Ты мне еще надоешь, старая карга. Но это будет не очень скоро, я надеюсь. А больше я не знаю ничего. Все остальное неизвестно. Как орал один сумасшедший клон… — Сумасшедший клон? — фыркнула Ася. — Сумасшедший клон, — хохотнув, подтвердил Олег. — Он орал, что у нас с тобой все неизвестно. И это… как это здорово!.. — Здорово? У нас нет будущего. Мы здесь чужие, мы здесь не нужны. И не только здесь. Везде. — Ты нужна мне, а я нужен тебе. — Я в широком смысле, — отмахнулась она. — В смысле, про человечество?… — Про него, Шорох, про него. — Я не Шорох. — Ладно. Не Шорох. — А что касается человечества… — Молчи! — сказала Ася. — Да я молчу, молчу. Олег держал ее маленькую ладошку и думал, разумеется, не о человечестве. Он видел, как розовеют ее щеки и как сходит со лба испарина, он чувствовал, как замедляется ее пульс. Ася, измученная и уставшая, засыпала. Шорохов думал вовсе не о человечестве. Он смотрел на окно без занавесок, на разбитую многими поколениями кровать, на жирные взлохмаченные обои и ощерившийся черными занозами паркет. Олег думал о том, что скоро их выселят и отсюда. Криковская карточка исчезла, как исчезло и участие опера Шороха в той акции. Опера Шороха не было. Но Ася проснется голодная, и он должен будет ее накормить. Вот об этом Олег и думал. О том, что будущее начинается не завтра, а наступает сию секунду, и эти секунды, вытянутые вперед, — они и есть будущее. Из них складывается жизнь. И не знать, что там, в туманной магистрали, — это, скорее, хорошо. Неизвестность обязывает жить каждой секундой. Шорохов подтащил к себе куртку и убедился, что у него нет ни копейки. Ему хотелось полюбоваться на спящую Асю, помечтать о том, что с ними станет лет через пять или через десять, но эти годы нужно было еще прожить. А сейчас — просто достать где-то деньги. Он осторожно поднялся и снял свитер. Футболка оказалась ужасающе мятой, но другой он не имел. Зимние ботинки сменить было не на что. — Сплошной экстрим, — буркнул Шорохов, заглядывая в зеркало. Выйдя из дома, он постоял у подъезда, прикурил и двинулся по незнакомой улице. Олег шел вперед и думал о будущем, своем и Асином, как он надеялся — одном будущем на двоих. А впереди была жизнь. |