Онлайн книга «Механика вечности»
– Склифосовского? – Ну. – Сколько время? – Скоро обед. – А точнее? – Зачем тебе? Здесь никуда не торопятся. Выдувая через ноздри остатки дыма, появился старик. – Олег! – Позвал я. – Можно тебя? Он с преувеличенным достоинством подошел к моей кровати, и я, притянув его за лацкан истончившегося от многих стирок халата, спросил: – Какое сегодня число? – Не знаю, – бесхитростно ответил Олег. – Лежи, болей, скоро все равно не выпишут. – Ну, а месяц-то? Сентябрь или нет? – Это да, сентябрь, – закивал он, давая понять, что во времени ориентируется. Я набрался храбрости и, поднеся губы к его волосатому уху, шепнул: – А год, Олег? Год сейчас какой? Старик отстранился и посмотрел на меня с укоризной. – Молодой, а туда же – потешаться. Женька, что ли, подучил? – Какой год, Олег? – Требовательно повторил я. – Амнезия? – Равнодушно осведомился Женя. – Бывает. Или симулируешь? – Он оглянулся на дверь и, убедившись, что она закрыта, посоветовал. – Если решил прикидываться, надо идти до конца. Я сел на кровати и поискал ногами тапки. Голова немного кружилась – то ли от травмы, то ли просто от долгого сна. Живот был стянут тугой эластичной повязкой и привычно побаливал. Я представил себе шрам, посеченный осколками, – на пузе мог получиться вполне симпатичный узор. Фирсова разорвало пополам, это я своими глазами видел. Тихона, кажется, тоже убило, остальных – не помню. Как там появилась граната? С неба свалилась, с потолка, точнее. Я посмотрел вверх – ничего. Тонкая трещинка на пожелтевшей побелке. – Какой сейчас год? – Снова повторил я. – Да успокойся ты. Первый. Ну, две тысячи первый. Куда собрался? Ложись, тебе еще от наркоза отходить. Подтверждая это, внутренности екнули, и я привалился обратно. Спешить мне действительно некуда. Передохну. Неожиданно дверь распахнулась, и в палату вбежал ребенок. Он гулко топал пятками в полосатых шерстяных носках, ноги путались в вытянутом, потерявшем форму свитере, а на маленькой головке был по-старушечьи завязан белый платок с мелкими черными листиками. – Мальчик, ты мальчик или девочка? – Издевательски спросил Олег. – Мальчик, – гордо ответствовал ребенок. – А чего в косынке? – Мамка заставляет, чтоб не простудился. У вас игрушки есть? – Иди-к сюда, – сказал Женя, шаря по тумбочке свободной от иглы рукой. – Лепесин хочешь? – Апельсин, – строго поправил его мальчик. – Давай, если не жалко. – Сколько ж тебе лет, орелик? – Три, а тебе? – А мне сорок, – глупо ответил Женя. – Ты уже большой, – констатировал мальчик, разглядывая подарок. – Ты, вроде, тоже не маленький. Серьезный такой. – Не, я пока малолетний. – Скоро станешь взрослым. – Не, не скоро, – замотал головой ребенок и, крепко держа апельсин, подбежал ко мне. – Тот дяденька болеет, – попытался оградить меня Женя от детской назойливости. – Да ничего, ничего, – махнул я ладонью. – У тебя здесь, наверное, мама лежит? – Лежит. – Скучно тебе? – Скучно, – вздохнул мальчик. – Дома, небось, игрушки, друзья? – Нету. Дома тоже скучаю, но не так сильно. Вырасти бы… Тебе тоже сорок лет? – Нет, тридцать. – Тридцать и три – тридцать три, – задумчиво проговорил он. – Хороший возраст. – Так ты считать умеешь? Молодец! А сколько будет пять плюс два? – Ладно, пойду я. Мамке без меня плохо. – Погоди, мальчик, – остановил его Олег. – На вот тебе бараночек, – он высыпал в пухлые ладошки горсть сушек. – Спасибо, дядя, – ребенок выбежал из палаты, но в коридоре споткнулся или на кого-то налетел – было слышно, как баранки зацокали по полу. – Что ж ты, Тишка, такой неаккуратный? – Участливо сказала невидимая женщина. – Давай собирать, а то растопчутся. Опять вы? – Обратилась она еще к кому-то. – Сейчас посмотрим. В палату заглянула приземистая нянечка. – Очнулся. Я за врачом схожу, ведь замучаете человека. – Такого замучаешь! Ему теперь сто лет жить, – сказал какой-то мужчина, приближаясь к моей койке. Вторую фразу он адресовал не столько ей, сколько мне. Кроме этого незнакомец приветливо улыбнулся и даже подмигнул – он явно спешил наладить доверительные отношения. – Бог троицу любит, – заметил он неизвестно к чему. – Здравствуйте. Я уже два раза наведывался – вы все не просыпались. Как самочувствие? – Нормально. – Прекрасно. Я следователь Михайлов, – представился мужчина. – Можно Петр. – Какой следователь? – В смысле? – Ну, вы ведь разные бываете, следователи. – Уголовный розыск, если вас это интересует. Врет, собака. Четыре человека из ФСБ, включая полковника Фирсова, размазаны по стенам, а ко мне присылают простого сыскаря с Петровки. – Только не долго, – с казенной чуткостью потребовал появившийся в комнате врач. – Им скоро обедать. – Десять минут, – покладисто отозвался Михайлов. За доктором вошел санитар и отсоединил Женю от опустевшей бутылки. Капельница, словно не желая расставаться с теплой рукой, пронзительно заскрипела всеми четырьмя колесиками. Женя торопливо надел спортивный костюм и потащил Олега к выходу. Следователь благодарно кивнул. Он уже собрался озвучить первый вопрос, когда старик вдруг остановился и, шумно растерев шершавые ладони, попросил закурить. Михайлов протянул ему пачку, и Олег, пользуясь моментом, нагло предупредил: – Я две возьму. – Берите три, только, пока не выкурите, сюда ни ногой, – раздражаясь, сказал следователь. – И дверь за собой прикройте. Итак, – молвил он, возвращая лицу выражение крайней доброжелательности. – Начнем с формальностей: имя, фамилия, отчество, год рождения – ну, сами знаете. Думаю, анкеты заполнять приходилось. Усевшись рядом, Михайлов пристроил на коленях хорошую кожаную папку, постелил на нее лист бумаги и приготовил ручку. – Вы не поверите… – Поверю, – пообещал следователь, торопливо заполняя шапку протокола. – …но я ничего не помню. – Как так? – Он оторвался от листка и удивленно воззрился на мой лоб. – Врачи говорили, череп не пострадал. В животе нашли несколько осколков, ушибов тоже много, но только на теле. |