Онлайн книга «Механика вечности»
Так вот куда я летел! Не только в пространстве, но и во времени. Кто же открыл дыру, и чем он ее открыл, если обе машинки находились у меня? Или одна из них сработала сама, от детонации? Что-то не верится. – Ты уверен, что кроме нас с Куцаповым там никого не было? Я хочу сказать, трупов. – Надо будет посмотреть, вдруг не заметили, – съязвил Михайлов. – И еще ты говорил про пульты, – напомнил я. – Чего это ты о них забеспокоился? От них мало что осталось – так, два спекшихся куска. Их вместе с твоей одеждой в камеру хранения сдали, у нянечек спроси. Только зачем они тебе? – Память об одном человеке. – Память – это да. Вспоминай, Михаил, не будь дураком. Я ведь про бандитов не шучу. Если не найдем виновных мы, это постарается сделать кое-кто другой, и начнет он с тебя. Сейчас у вас обед. Кушай, выздоравливай, я к вечеру еще зайду. Следователь угрозыска стращает меня преступным элементом. Это ничего, это, можно сказать, нормально. Слово-то какое сочное – бандиты. Вольное, почти официальное. Когда-то Федорыч казался мне позором всей милиции. Пообтерся я с тех пор, пообвык. Бандиты, говорит, придут. А нехай приходят, чего мне теперь терять? Машинок нет, зато часам к пяти Петр получит свой взрыв, а вместе с ним еще пятерых покойников, и, как только опознают Фирсова, мной займутся всерьез. Столкнувшись в дверях с Михайловым, в палату вперся Олег, за ним вошел Женя. Привезли тележку с обедом. Тут же нагрянули и отсутствовавшие больные: двое хромых типов с похожими лицами. Каждый из них молча взял свою порцию и протянул чашку для компота. – Где можно получить вещи? – Поинтересовался я у санитара, когда тот ставил мне на тумбочку тарелку с маленькими выщербленками по краю. – Домой, что ли, собрался? – Забрать кой-чего, – сказал я, погружая взгляд в мутный бульон. – На первом этаже, около раздевалки, – монотонно произнес санитар, разворачивая тележку. – Сейчас не ходи, у них перерыв. Я проглотил чуть теплый суп с желтоватыми ломтиками соленого огурца и разварившейся до размеров клецок перловкой. Второго, надо думать, мне не полагалось. В кружке, беспардонно вытеснив жидкость, плавал гигантский сухофрукт, поэтому собственно компота там поместилось не больше глотка. Соседи по палате закончили обед и, одновременно поднявшись, гуськом вышли на перекур. Олег меня не позвал – оскорбился. Я полежал минуты три, прислушиваясь к желудку. Затем, свесив ноги, нашел тапочки, такие же бледные, как вся прочая больничная утварь. Дальнейшее промедление было чревато большими неприятностями. На стальной двери камеры хранения висел мощный замок. Я беспомощно побродил вокруг и подпер стену плечом. По крайней мере, буду первым. Сзади раздались тяжелые шаги и еще до того, как я обернулся, мне сказали: – Не жди, не жди. Через полчаса. Пожилая женщина в коротких резиновых сапогах сноровисто отомкнула замок и скрылась внутри. – Я тороплюсь, тетенька! – Никаких «тетенька», – отрезала та. – Ты покушал, а я еще нет. – Будьте вы человеком! – А я кто по-твоему? – С укором сказала женщина, высовываясь из-за двери. – Ладно, давай номерок. – Какой номерок? – При выписке получить должен. А-а! Ты, никак, в побег намылился? – Да нет же, я только посмотреть, что там со мной привезли. – Фамилия. Я замялся. – Что, фамилию забыл? – Женщина утомленно тряхнула головой. – Постой, не тебя вчера бомбой убило? Надо говорить «неизвестный». Так ничегошеньки и не помнишь? Горемычный ты мой… Она ушла вглубь длинной комнаты и, найдя на бесконечном стеллаже нужную ячейку, выдала черный шуршащий пакет. – Небогато у тебя. Имущество, бесспорно, принадлежало мне. Ключи и носовой платок я узнал сразу. Две дискеты без наклеек могли быть и не моими, но с какой тогда стати им лежать вместе с ключами? Больше в кульке я ничего не обнаружил. Права тетенька – небогато. – Это все? – Ну, ты спросил. Вещи, может, какие и были, только на что они годятся – все в крови да в дырках. Ты не волнуйся, если родные не объявятся, при выписке новые получишь. Брюки, ботинки, белья пару – голым не уйдешь. – А кроме одежды? – Еще тетрадка в клеточку, но она почти вся сгорела. Я ее выкинула. Что, зря? – Туда ей и дорога. А еще? – Бумажник, что ли? – Напряглась женщина. – Коробочки. Пластмассовые такие, продолговатые. – Ты нормально объясни. – Черные, с кнопками. – А, с кнопками? Видела. – Ну! – Заволновался я. – Где они? – Нашел, о чем печалиться, о коробках каких-то! Чудной, ей-Богу. – Где коробки? – Рявкнул я. – А ты не ори, – осерчала она. – Разорался, ненормальный. Не знаю я, где твои штуки. Тоже, наверно, выбросили. – Куда? – Мне захотелось вцепиться тетке в горло и душить ее до тех пор, пока она не отрыгнет мои дыроколы. – В помойку, куда же. Я почувствовал, как холодный халат прилипает к спине. – Где помойка? – Да не ищи, вчера это было. Вывезли уже. Если так переживаешь, я тебе из дома принесу, у меня таких знаешь, сколько? – Барахло я забираю. Женщина не протестовала: ключи и платок – велики ценности! Я сгреб с прилавка свое добро и распихал его по карманам. Уйти? Без машинки, без денег, в одном халате? Можно попроситься к Алене. Ха-ха! Если она и пустит, то лишь для того, чтобы сдать меня своему начальству. Оставаться тоже нельзя. Как только всплывет, что Куцапов – не единственный, кто погиб при взрыве, меня моментально перевезут туда, откуда уже не вырваться. А потом они докопаются до моего происхождения, и я по гроб жизни буду сидеть взаперти. Это еще в лучшем случае. Лишний. Я здесь лишний. И сам во всем виноват, вот, что досадно. На пути в палату мне снова попался мальчик в косынке. Он слонялся по коридору, будто кого-то ждал. – Тебя ищут, – заговорщически предупредил он. – Кто? – Дядька, который до обеда приходил. У него еще чемодан такой тонкий без ручки. У людей Фирсова тоже были чемоданы, почему-то подумал я. – Хочешь убежать? – Неожиданно спросил мальчик. – Хочу, – признался я. – Я тебе одежду принесу. – Ты всем помогаешь? – Только тебе, – он был совершенно серьезен. |