Онлайн книга «Механика вечности»
Тихон быстро сунул руку в карман. Дошло, наконец. Его жест напомнил мне о Ксении, и в сознании моментально выстроилась цепочка аналогий: метро, ловушка, киллеры с чемоданчиками. Кто я в этой пьесе? Я знал и еще кое-что: машинка, которую теребил Тихон, была последней. Два прибора уже зарыты на городской свалке, синхронизаторы в тридцать восьмом – не в счет. Если я упущу и этот дырокол, то останусь здесь навсегда. – Зачем ты все сломал? Это наша беда. Мы верим, что поступки возможно исправить словами – хорошими и правильными. Мудрой брехней. – Я?! – Возмутился Тихон. – И у тебя язык поворачивается? Сами же испоганили! – Видишь солдатиков? Откуда они взялись? До тебя их не было. – Не было, – легко согласился он. – Потому и произошло то… – Да ничего не произошло! Тихон или не понимал, или прикидывался – в любом случае все опять сводилось к говорильне. А между тем Михаил и трое посланцев Фирсова ожидали внизу. Сдать обоих рыжих, чтобы им тут же, в автобусе, сделали по уколу. Воспользоваться последним дыроколом и вернуться в свое время. – Давай махнемся: ты мне – приборчик, я тебе – жизнь. – У нас нет оснований доверять друг другу, – сказал Тихон. – Я просто уйду. – И будешь крушить дальше. – Да восстанавливать же! После того, что наворотили вы со своим фюрером. – С каким фюрером? Ты бредишь? – Да вон он, собственной персоной, – Тихон показал на подъезжающий кортеж из трех автомобилей. Я опасался, что он попросту отвлекает внимание, я в этом почти не сомневался, но все же посмотрел. Из средней машины вышел Иван Иванович. Не сводя с меня глаз, Фирсов что-то сказал одному из подручных, и тот вынул из салона коричневый кейс. Тихон укрылся за мной и чуть шевельнул рукой в кармане. Пологие ступени заколыхались, как галька на морском дне. – Счастливо, – сказал он, крепче обнимая мальчика. В торце чемоданчика образовалось маленькое окошко. Я мог бы упасть на землю, и тогда тело Тихона, не до конца скрывшееся в дыре, взорвалось бы десятками кровяных прорех – это как раз то, чего мне так хотелось. Я уперся в парапет и прыгнул. Врезался Тихону в плечи, оттолкнул его в сторону, пролетел дальше и, заваливаясь на спину, еще сумел выставить ладони, чтобы принять ребенка. Тишка даже не успел испугаться. Прежде, чем Тихон как-то отреагировал, я понял, что бросившись в дыру, поступил правильно. Я увидел фюрера. На здоровенном щите, который еще секунду назад призывал подключиться к Интернет, был изображен сильно приукрашенный лик полковника. Фирсов, только что отдавший приказ расстрелять меня и Тихонов, по-отечески взирал с плаката на ржавый ларек с табличкой «Кваса нет. Завоз ожидается». На месте рекламного слогана, под твердым подбородком Ивана Ивановича, пролег категорический лозунг: «ОЧИСТИМСЯ ОТ СКВЕРНЫ!» В конце улицы виднелся еще один портрет. Нижнюю его часть заслоняло старое дерево, поэтому куда он звал и чего требовал, было неизвестно, однако то, что он обязательно требует и непременно зовет, сомнений не вызывало. – Все насмарку, – сокрушенно сказал Тихон. Он как будто не удивился тому, что я составил им компанию. – Чего мне стоило пробиться к президенту, убедить его, что я не параноик… Ведь он поверил! – Поверил, поверил, – успокоил я. – И войска пригнал, и даже к народу обратился по телевизору. – И что он сказал? – Вот это я пропустил. Стоило ему открыть рот, как Фирсова разметало твоей гранатой, ну и мне слегка досталось. – Что-то я не припомню. – Это когда тебя поймали на «Третьяковской». – Значит, поймали все-таки? – Теперь уже нет. – И Фирсов не погиб. И все осталось, как было, – Тихон с ненавистью посмотрел на плакат. – Откуда ты знаешь, что та граната – моя? – Догадался. Кто еще на них этикетки от презервативов наклеивает? – Хочу кваса, – ни с того ни с сего заныл мальчик. – Нету, – виновато ответил Тихон. – И не будет. – Куда нас занесло? – Запоздало поинтересовался я. – Две тысячи шестой. Так я у себя дома? Это – мой дом? – Добро пожаловать. За что боролся, то и хавай, – Тихон прижал к себе ребенка и замолчал, позволяя мне сойти с ума самостоятельно. Капризный старичок, хиреющий в керосиновой затхлости бункера, никак не вязался с монументальной мордой Кормчего, помещенной на каждом углу. Взгляд натыкался то на могучие колосья, то на исполинские мечи. Улица была черной от флагов; на каждом полотнище трепетал либо профиль Фирсова, либо странный герб с одноцветным глобусом. По дороге, изнемогая, тащились квадратные машины с глазастыми рылами. У выезда на набережную стоял полосатый шлагбаум с серой будкой. Перекладина была поднята вверх. Двое молодых солдат с автоматами безмятежно болтали, пропуская всех без разбору. Рядом ползла длинная очередь, упиравшаяся в здание с вывеской «Пункт сдачи крови». За исключением доноров народу почти не было – лишь несколько человек, шагавших по идеально чистому тротуару. На двухэтажном доме между Пятницкой и Ордынкой блестела масляной краской надпись «ВЫДАЧА РАЗРЕШЕНИЙ». В нижнем окне, за рассохшейся рамой, был вставлен пожелтевший лист ватмана со словами: «Выдача разрешений временно прекращена». Какой-то человек торопливо подергал дверь, прочитал объявление и так же поспешно ушел. – Что здесь происходит? – Спросил я. – А что может происходить при Фирсове? – Он только хотел исправить. – Да не он! Я хотел! – Взорвался Тихон. – Пытался, вернее. А Фирсов – вот, – он кивнул на плакат. – «Очистимся»! – Вот, чем это кончилось… – По-настоящему все закончится в две тысячи тридцать третьем. – Там ничего не изменилось? Война будет? – Будет, – мрачно отозвался Тихон. – Если б я тогда не послушал своего старшего… – При чем тут ты? – Удивился он. – Ну, затеял всю эту историю. Потом взялся переделывать… – И что же ты, Мефодий, мог переделать? – Лучше – Миша. Авария, драка… – это прозвучало так наивно, что кажется, даже Иван Иванович на плакате усмехнулся. По улице проехал открытый грузовик с солдатами, и Тихон проводил его тревожным взглядом. – Авария, говоришь, – задумчиво произнес он. – Синхронизаторы обнаружил я, в две тысячи тридцать первом году, аккурат на день рождения. Я, разумеется, ждал от друзей сюрпризов, все-таки тридцать три года – возраст неоднозначный. К аппаратам прилагалась записка: ты, мол, умный, сможешь их починить. Ну, я и смог. Покорпел месячишко и отремонтировал. Думал, пошутили ребята, пустышку мне какую-то подкинули, а она взяла и заработала. |