Онлайн книга «Загон»
Ничего, ничего… Еще два чера, подумаешь! А третьего, стало быть, без него как-то… Деньги-то с карточки не отзовут? Десять тысяч – сумма серьезная. Боже, сколько же за них надо работать? Если на конвертере, то всю жизнь. Андрюха, бедолага, тысячу накопить не мог, а тут – десятка. Илья замер и приложил ко лбу ладонь. Андрюха… Андрюху-то он больше не увидит. Никогда. Он яростно размахнулся, но в последний момент опомнился и удержал бутылку в руке. Не-е… От этого легче не будет. Сорвав пробку, Илья вставил горлышко в рот и запрокинул голову. Вот, как раз половина. Теперь бы добраться… И дом не перепутать. И не решиться на что-нибудь такое, чего по трезвости не сделаешь. На что-нибудь отважное и страшно глупое. Потому что потом, по трезвости, будешь жалеть. А трезвость – она как смерть: приходит, не спрашивая. Илья дотащился до автобуса и сел на грязный пол. Водитель с интересом глянул в зеркало – как-никак человек возвращался из центра, да еще с праздника. Похоже, устал неимоверно. Илья сидел в углу, положив голову на согнутые колени. Он знал, что за ним наблюдают, но все, что он мог, – это спрятать лицо. Он хотел выпить еще, но чувствовал, что на сегодня хватит. Он хотел заплакать, но у него не получалось. * * * Белкин дождался, пока окошко индикатора не нальется зеленым, и, приготовив разрядник, рывком открыл дверь. В коридоре лежал молодой мужчина, одетый как нельзя более заурядно: поношенные брюки, ботинки со сбитыми носами, брезентовая куртка нараспашку. Из особых примет – волосы, распушившиеся пшеничной шапкой и качавшиеся от сквозняка. Но это временно. Чер, – сразу определил Белкин. Дознаватель занес его в квартиру и обыскал. Ничего колющего, режущего, тяжелого. Карты с гражданским номером у мужчины тоже не было – только часы с широким браслетом, но ими не убьешь. – Никита Николаевич, может, он просто в гости? – Впервые вижу, – отозвался профессор. – Подумайте хорошенько. Сосед, или с работы кто-нибудь. Случайный знакомый. Разговорились на улице, пригласили… – Нет. Белкин перевернул незнакомца на живот и, скрестив ему руки за спиной, накинул на большие пальцы пластиковую стяжку. После этого отволок его к креслу и, приподняв, усадил. – Чашку холодной воды, пожалуйста, – сказал он профессору. Выплеснув воду мужчине в лицо, Иван Петрович похлестал его по щекам и проверил зрачки. – Сейчас очнется. Он выложил на стол диктофон и тронул маленькую кнопку. – Вы… – сонно сказал человек в кресле. – Уже?! – обрадовался Белкин. – Имя, фамилия, номер. – Вы… кто?.. Почему?.. – Имя, фамилия, номер, – благодушно повторил дознаватель. – Отвечать быстро. – Ничего вы от него не добьетесь, – сказал профессор. – Я вам не нужен? Пойду, приготовлю что-нибудь. К ужину как раз и пообедаю… – Ну, палач, как зовут? – спросил Белкин. Мужчина заерзал, но, осознав, что рук ему не освободить, угомонился и с упрямой улыбочкой уставился в пол. – Имя, фамилия. Давай! – Хрен Моржов, – ответил он. – Это тебя родители так назвали? Повезло же тебе… Номер! – Не помню. – Ничего, бывает. Документы? – Дома оставил. – А где живешь? – Не помню, – снова сказал он и, подняв глаза, опять улыбнулся. Нагло и уверенно. – Ты зря скалишься. Покушение на убийство – это не с балкона помочиться. Если сильно не повезет, сядешь навсегда. Но можно и смягчить. «Неотложка»… – Это когда не ты к врачу идешь, а он к тебе едет. – Погоди, куда ж ты торопишься? Я ведь еще не спросил ничего. Заранее ответ приготовил? Молодец. Значит, был повод, правильно? Значит, ты и про другую «неотложку» знаешь, которая тоже на дом приезжает, но не лечит. Итак?.. Мужчина смутился, но не сильно. По крайней мере, он не боялся. Или здорово играл. – Я не доктор, – сказал он. – Легко догадаться. Зачем пришел? – Соли взять. Взаймы, конечно. Я бы потом отдал. – Почему назвался полицейским? – Так я пошутил. – Разумеется… Белкин перестал расхаживать по комнате и, схватив его за плечо, надавил на ключицу. – Слушай, умник! Насчет покушения не выгорит, ты прав. Рано я тебя прищучил, надо было позволить тебе что-нибудь сделать, да рисковать не хотелось. А вот с шуткой про полицию у нас все складывается. Тут и свидетели, и твое признание. Иван Петрович потряс диктофоном и положил его обратно на стол. – Ничего я не говорил… – выдавил мужчина. – И отказ от собственных показаний – тоже тут. А что такое два взаимоисключающих высказывания? Не понимаешь? А я тебе объясню. Одно из них ложно, вот и все. Заведомо ложно, – уточнил дознаватель. – Еще полчаса с тобой пошутим – глядишь, года на два и наскребем. Отвернувшись, он достал цилиндрик микротерминала и, не включая, скороговоркой произнес: – Белкин запрашивает наряд. Нарушение статей «семьсот три» и «тысяча пятьсот двенадцать»… Нет, не опасен… Да, я жду… Затем убрал цилиндр в карман и склонился над креслом. – Минут десять у тебя еще есть. Но я бы на твоем месте постарался уложиться в пять. Вдруг у меня настроение изменится? – Он придвинулся еще ближе и прошептал: – Про «неотложку» записывать не будем. Ты мне расскажешь по секрету и спокойно пойдешь домой. С нарядом я как-нибудь улажу. – Как же ты с ним уладишь? – спросил мужчина, тоже шепотом. – Если наряд не приедет? Потому что ты в свою палочку адрес не назвал. А еще она должна пищать, твоя палочка. Когда дежурная по участку на связь выходит. А она у тебя не пищала. Клоун ты дешевый. – Отлич-чно, – процедил Белкин. – Оскорбление должностного лица. Продолжай. – Я полагаю, продолжать мы не станем, – сказали в дверях. – Этот произвол необходимо закончить. Немедленно. На пороге стоял высокий пожилой человек с таким знакомым лицом, что представляться ему не имело смысла. И тем не менее он представился: – Иващенко. Член Этического Совета Республики. Из-за его широкой спины появились двое бойцов в черных комбинезонах и тонированных бронешлемах. Оба держали длинные тепловые винтовки, и оба целились не в кого-то, а в Белкина. – Извольте предъявить удостоверение, – сказал Иващенко. Дознаватель медленно, чтоб не тревожить стрелков, сунул руку в пиджак и вытащил жетон. |