Онлайн книга «Загон»
– Угум… – молвил Иващенко, возвращая карточку. – Прошу вас дать отчет, на каком основании нарушены права гражданина. – Никита Николаевич, это ты их вызвал? – спросил Белкин. – Не сходи с ума, Иван Петрович. Их вызвал палач. Не сам, наверное, а через начальство. – Никита Николаевич! – вмешался Иващенко. – Никакие прошлые заслуги не позволяют вам оскорблять гражданина… – Гражданина Хрена Моржова, – продолжил Белкин. – Неизвестный задержан за сопротивление правосудию. – Я не вижу здесь никакого правосудия. Чем вы тут занимаетесь? – Расследую убийства Тарасова и Павлова. – Очень хорошо, что расследуете. Задержанный в чем-то подозревается? Почему допрос идет не в участке, а на квартире? – Иващенко, не переставая говорить, подошел к столу и двинул пальцем плоский диск. – Вы предупредили задержанного, что записываете? – Не предупредили! – мгновенно ответил мужчина. – Меня ни о чем не предупреждали! – Что же вы, Белкин? Я не пойму, кто из вас двоих преступник? – У меня есть информация, что здесь готовилось убийство. – Да-а? – деланно удивился Иващенко. – У вас, у полицейских, всегда найдется какая-нибудь информация. Вот убийцы у вас не находятся, ну никак! А информации – этого у вас навалом. Надеюсь, она задокументирована? Хотелось бы ознакомиться. Иван Петрович взглянул на профессора – тот лишь скорбно опустил веки. – Нет, – сказал Белкин. – Она не на бумаге, а в голове. – Надо же, какая у вас замечательная голова, – с издевкой произнес Иващенко. – Обладает юридической силой! Ну, а санкция? Санкция на допрос? Тоже в голове?! – Разве это допрос? Так, беседа. Дружеская. – Дружеская?! Вот уж, не хотелось бы числиться в ваших друзьях, господин дознаватель! Он жестом велел одному из бойцов снять с мужчины наручники. Второй продолжал водить стволом за Белкиным. – Неизвестный! – обратился к нему Иващенко. – Как вас там?.. – Соколов. Георгий, – ответил он, массируя онемевшие пальцы. – Соколов Георгий, вы находитесь под неоспоримой правовой защитой Этического Совета Тотальной Демократической Республики, – без энтузиазма объявил Иващенко. – Любые ваши жалобы, касающиеся данного инцидента, будут рассмотрены во внеочередном порядке. Меры будут приняты незамедлительно. – Вы же сами все знаете. – Я должен услышать от вас, гражданин… Соколов, да? Не бойтесь, вы в полной безопасности. – Я и не боюсь… Электрошок, задержание, обыск, наручники, допрос. На два года наберется, а? – подмигнул он Белкину. – Не так скоро. – Иващенко достал свой диктофон и демонстративно включил запись. – Еще раз, и подробнее. Профессор поймал взгляд дознавателя и, извиняясь, развел руками. Тот равнодушно повел подбородком – ничего, выкрутимся. – Говорите, я жду, – напомнил Иващенко. – А?.. – Соколов потер затылок возле левого уха и странно посмотрел на Ивана Петровича. – Что говорить-то? – Все, что перечислили, – ответил Иващенко. – Задержание, допрос и так далее. – А-а!.. – Он снова почесал за ухом и вполголоса чертыхнулся. – У меня претензий нет. – Постойте! А электрошок? – Я пошутил, – бесхитростно ответил мужчина. Все, кто находился в комнате, даже второй стрелок, удивленно повернулись к креслу. Соколов-Моржов сидел, по-детски хлопая ресницами. Он, кажется, понимал, что ведет себя нелепо, но давать показания против Белкина не собирался. Он почему-то передумал. Почесал голову – и тут же передумал. – Когда мы пришли, на вас были наручники, – сказал Иващенко. – Это противозаконно, и вы… – Претензий не имею. – Вас допрашивали без санкции… – Претензий не имею. Иващенко тяжко вздохнул. – Вы желаете что-нибудь сообщить? – Попросить, – сказал Соколов. – Помогите мне отсюда уйти. Доведите до остановки, дальше я сам. – Вас здесь удерживают силой? – Нет, просто эти люди мне неприятны. Но претензий к ним… – Да, я уже слышал. Что ж, ступайте. Иващенко дал знак бойцам, и те вымелись в коридор. – А вы, Белкин, учтите: без последствий все равно не обойдется. Полицейского произвола я не допущу. Не для того меня в Этический Совет выдвигали. – Я принял к сведению, господин член Совета, – сухо отозвался Иван Петрович. – Учтите, Белкин! – дурашливо повторил Соколов-Моржов. И при этом посмотрел ему в лицо. Иван Петрович широко улыбнулся. Палач тоже улыбнулся, но одними глазами. Его улыбка получилась злее. – Скотина… – прошипел Белкин, когда они с профессором остались вдвоем. – Клоуном меня обозвал! – Клоуном? – Да. Дешевым. – Этот молодой человек не чер, вот что я вам скажу. В блоках слово «дешевый» не обладает дополнительным значением. У нас нет ни дешевого, ни дорогого. У нас все бесплатное. – Никита Николаевич, не нужно меня убеждать. Я все вижу. Неужели в этом замешан Совет? – Сомневаюсь. В противном случае… Профессор болезненно прищурился и, взявшись за поясницу, присел на кровать. – Что «в противном случае»? – нетерпеливо спросил Белкин. – Вероятно, политкорректных маразматиков из Совета используют как слепой щит. Иначе все было бы необратимо. Это был бы тупик. И мы бы не сопротивлялись. – Продолжай, Никита Николаевич. Раз уж начал. – Вчера Андрея Белкина подвергли полному контролю. Я знал об этом заранее и успел кое-что… Под пиджаком у Ивана Петровича отчетливо пискнуло. – Секундочку… Он достал микротерминал и, бледнея, выслушал чей-то монолог. – Есть… – сказал он в конце и убрал цилиндрик. – Начальство требует. Срочно. Профессор грустно покивал. – Но я скоро вернусь. Надо же мне узнать, что с этим Белкиным, с однофамильцем моим. Кстати, неглупый парень. – Неглупый, неглупый… А может, и не надо тебе ничего узнавать… Спасибо, Иван Петрович. – Не стоит. Мне за это платят. – Я тебя благодарю не за то, что ты меня спас. Скорее не спас, а еще хуже сделал… За участие спасибо. Никита Николаевич проводил его до коридора и протянул руку. – Я вернусь, – пообещал Белкин. – Или пришлю кого-нибудь. А ты пока поберегись. – Поберегись… – с усмешкой сказал профессор. – В шкафу мне, что ли, прятаться? Там тесно. |