Онлайн книга «Загон»
– Попался? – радостно крикнула девушка. – Иди сюда, чего тебе на линейке делать? Я довезу. Первым желанием Андрея было отказаться, однако он понял, что уже ничего не изменишь. Он мог бы сочинить какую-нибудь историю – например, что ходил на конвертер из любопытства, но это уронило бы его достоинство еще ниже. К чему валять дурака? Надо подойти и признаться: «да, я чер». Авось небо на землю не упадет… Признаться и проехаться в шикарном автомобиле, если уж предлагают. Хоть раз в жизни. Он перебрался через железнодорожные пути и пошел к машине – сначала робко, но с каждым шагом все смелее и смелее. Когда нечего терять, нечего и бояться. Останавливаясь у открытой дверцы, Андрей уже улыбался. – Как ты меня нашла? – спросил он. – Вадик растрепал? Товарищ, называется… – С Вадиком твоим я не общалась. Он у Ленки лежит. – Пьяный? – Голый… Что же ты мне наврал? – сказала Гертруда, впрочем, вполне дружелюбно. – Про то, что я чер? Вернее, что не чер… – Про то, что в Гамбурге живешь. Ладно, садись. Операторы с конвертера уже зашли на перрон и ошеломленно замерли – девушка, автомобиль и Андрей никак не увязывались. Был среди них и сменившийся Новиков. Андрей помахал ему рукой и, обойдя машину, утонул в спинках-подушках-подлокотниках. Гертруда поправила прическу и, прежде чем вернуться взглядом к дороге, рванула вперед. Где-то у самого уха взвизгнули колеса, и машина, оставив позади тучу оранжевой пыли, вылетела на среднюю полосу. За рулем Гертруда держалась еще лучше, чем в постели. Андрею стало интересно, какое из этих удовольствий она попробовала раньше. Ответить определенно он не смог, зато окончательно понял, что автобус Гертруде без надобности. – Откуда ты знаешь, где я работаю? – спросил Андрей. – Я все про тебя знаю, – ласково произнесла она. – Я даже знала длину твоего члена – еще до того, как ты разделся. Андрей озадаченно помолчал. – И что скажешь? – выдавил он. – Что? А, ты об этом… Не надо цинизма. Я в медицинском смысле. – Ну и куда мы едем? – Только не в Гамбург, – усмехнулась она. – Ко мне, конечно. – Я не хочу. – Ой, не будь таким киселем! – капризно протянула Гертруда. – В носках? – спросил Андрей. – Что?.. – «Не будь киселем в носках». Ты это хотела сказать? Я все не мог вспомнить, где я твой голос слышал. Тогда, вечером. В кустах. – Да, это была неудачная попытка, – спокойно сказала Гертруда. – Меня ведь предупреждали… – О чем же? – Что появится незнакомка, и… – Надеюсь, прекрасная? – вставила она. – Да. Профессор был прав. – Спасибо. И что дальше? – Ничего. – Андрей испытующе посмотрел на Гертруду и невольно залюбовался ее профилем. – Ничего хорошего. – Тебе удобно? – невпопад спросила она. – Сиденье удобное? Андрей поворочался – упругие сегменты кресла неизменно оказывались на нужном месте. – Мне не с чем сравнить. – Можешь сравнить с пластиковым стулом в Бибиреве-6, – сказала Гертруда. – Ошибается твой профессор. Ничего хорошего у тебя не было раньше. – А теперь пойдет не жизнь, а сметана, – догадался он. – Я выиграл в лотерею? Не помню, чтобы покупал билеты. – Билетик тебе родители подарили – в тот момент, когда твой папа в твою маму… все, все, не буду. Я знаю, как трепетно черы относятся к родственникам. Неизвестно, правда, почему. Они вас помнят? Они о вас заботятся? – Еще раз тронешь моих родственников, и у тебя на носу будет не одна горбинка, а две. Или все-таки одна, но большая. Гертруда резко остановила машину и, положив локоть на спинку, повернулась к Андрею. – Ты же культурный человек, гамлетов читаешь… Ты чего такой злой? – Извини, – тихо сказал он. – У меня Барсик умер. – Соболезную. – А ты это умеешь? – Уметь – не значит демонстрировать, верно? Надо быть менее проницаемым и не рисовать на лице все, что чувствуешь. Это первое, к чему тебе придется привыкнуть. В городе живут по-другому. – Мне-то что? Я в блоке… – В блок ты больше не вернешься. – Это почему же? – Потому, что ты не чер. Ты никогда не был чером, Белкин. Автомобиль стоял у самой обочины. В сантиметре от окна качнулась потревоженная ветка, и на капот вспорхнула маленькая птичка с пестрым хвостом. За узкой лесопосадкой с лязгом пронеслась линейка… Андрей все сидел, оцепенело глядя на переднюю панель. Странно, но радости он не испытывал. Тридцать два года в окраинных блоках. Тридцать два года – продукты из гуманитарки, одежда из гуманитарки, электричество и вода по лимиту… Вся жизнь за счет государства. Бесплатная, никчемная, напрасная. Жизнь среди черов. Кто же он, если не чер? – Продолжай про билетик, – попросил Андрей. – Про счастливый. Гертруда запустила ему пальцы в загривок и поцеловала в щеку. – Ты когда-нибудь причесываешься? – Когда стригусь, а что? – Значит, пора подстричься. Кстати, и переодеться. Не будет же весь город изображать, что не замечает. Она легонько тронула руль, и машина с заносом вылетела на дорогу. – Тебя долго искали и очень долго проверяли, – сказала Гертруда. – Так что можешь не сомневаться. – Я и не сомневаюсь… – И не удивляешься? – Учусь быть непроницаемым. – А-а… Быстро учишься, молодец. – Сколько же ты получаешь? – Такие вопросы у нас не задают. – Урок номер два, да? Понятно, – сказал Андрей. – Нет, мне интересно, сколько все это стоит. Квартира, машина. Платьица всякие красивые. Что надо делать, чтобы так жить? Кем я у вас буду работать? В центре освободилась вакансия дворника? – Работать ты не будешь, у тебя для этого слишком высокий статус. Работать приходится таким, как я. У кого от двухсот до тысячи баллов. – Соболезную! – театрально развел руками Андрей. – У меня-то и подавно – семьдесят пять. – Гораздо больше, – возразила она. – Немногие могут похвастаться таким интеллектом. Андрей засмотрелся на приближающийся город и не сразу уловил смысл сказанного. – О чем ты?.. – молвил он, не решаясь повернуться к Гертруде. – У меня семьдесят пять, даже для конвертера маловато. |