Онлайн книга «Слой»
– Когда проявят, будет поздно. – Все! Оставим эту тему. – Петр вздохнул и, раскрыв окно, закурил. – Лучше о другом. Твои провалы не повторятся? – Меня наконец-то убили. – Поздравляю, – невесело произнес он. – Как там сейчас? Как наше Ополчение? – Плохо, – сказал Константин. – Хуже некуда. – Чрезвычайное Правительство победило? – Мне из больницы не видно, кто победил, а кто проиграл. Но слово «чрезвычайное» там больше не употребляют. Кажется, на Родине все налаживается. – Чего?! С Ополчением плохо, а там налаживается? Что там может наладиться без нас? Ты сначала думай, потом говори. – Я думал, сотник. Времени было в достатке – я и думал. Нуркин сволочь, это ясно. С Нуркиным надо кончать. А остальных… зря мы их под одну гребенку. Люди разные. Петр глубоко затянулся и медленно выпустил дым ему в лицо. Константин стерпел. – Я, Костя, не пойму чего-то. Ты что предлагаешь? Сформулируй свою кашу. – Ничего я не предлагаю! – Разозлился он. – Хотел сомнениями поделиться, да смотрю, не по адресу. – Правильно смотришь, – спокойно сказал Петр. – Когда сомневаешься, надо к венерологу идти, а меня грузить ни к чему. Слушай, а может, это у тебя от стресса? Как-никак, помер. – Мы все померли, – буркнул Костя. – Что ты мне собирался сообщить? – Нуркин начал собственную охоту за дневниками Черных. Они оба их ищут, Немаляев – отдельно, Нуркин – отдельно. – С чего ты взял? – Очень просто. Нуркин пытался организовать слежку не прибегая к помощи братвы. То есть интерес к записям он от Немаляева скрывает. Немаляев, в свою очередь, утаил от него смерть Бориса. Тоже подозрительно. – А Немаляев откуда знает? – Да я сам ему сказал! Когда он звонил. А, ты же в отключке валялся. В общем, все это смахивает на раскол. Только не соображу, как этим воспользоваться. Я в интригах не мастер. – Грохнуть обоих, вот и вся интрига, – заявил вошедший Ренат. Вместе с Зайнуллиным на кухню вперлись его подчиненные, и на восьми квадратных метрах стало нечем дышать. – Сотник, а где моя почетная грамота? – Театрально спросил он. – Дай ему доллар, пусть купит себе шоколадную медальку, – бросила из коридора Настя. – Ребят, вы бы рассосались как-нибудь, здесь взрослые беседуют. Четверо новобранцев недовольно загомонили, но под окриком Рената отправились в комнату. – Нет, ребята правда отличились, – сказала она. – Мозги у них, как у ящериц… – Это, наверно, комплимент, – вставил Ренат. – …но действовали отлично, – закончила Настя. – А что случилось-то? – Спросил Константин. – Когда сюда перебирались, Людмила засекла наблюдение. Две машины. – Я был уверен, что пасут только меня, – сказал Петр. – Выходит, ваш Нуркин подстраховался. Но от второй группы ничего не осталось. – Мы их в капусту чик-чик-чик! – Зайнуллин ребром ладони изобразил рубку овощей и счастливо рассмеялся. – Свидетели? – Коротко осведомился Петр. – Чик-чик!.. – Да уж, такого «чик-чик» я давно не видала. Константин выразительно прочистил горло и, скрестив на груди руки, отвернулся к окну. – Зато Кокошин гуляет по Мурманску и в ус не дует, – мрачно сказал Петр. – Ты что, сотник? – Опешил Ренат. – Кому нужен этот Кокошин, сука, маму его… а… – он поймал на себе строгий взгляд Насти и дальше решил не развивать. – Кокошин-какашин… Ты гляди, каких я тебе хлопцев подогнал! Они за революцию в огонь и в воду! – Революция? О чем ты? – Ну, это… что там у нас? Ополчение, то-се. Железные пацаны! Константин не выдержал и вышел в коридор. Первая комната была занята железными пацанами. Они окружили телевизор и, разделившись на пары, жарко о чем-то спорили. При этом железные пихались, брызгали слюной и обзывали оппонентов пидорами. Не вникая в суть дискуссии, Костя пошел дальше. Вторая комната находилась в самом конце, после туалета и ванной. Людмила по-турецки сидела на вытертом коврике. Сначала Косте показалось, что она медитирует, но потом он заметил у нее в ногах какую-то книгу. – Почему не со всеми? Почему телевизор не смотришь? – Футбол. Занятие для плебеев, – сказала она, не отрываясь от чтения. – Гм, гм… – Константин не сразу нашелся, что ответить. – Для плебеев?.. Конечно, ты-то среди нас голубая кровь. Он плотно прикрыл дверь и продолжил: – Голубая кровь, да. Родственников имеешь знатных. Людмила медленно подняла глаза и тихо молвила: – Ты понимаешь, что я могу тебя убить? Одним ударом. – Понимаю. Поэтому захватил вот это, – Константин вытряхнул из рукава нож и виртуозно крутанул его между пальцев. – Ты, наверное, в цирке работал. Наверное, клоуном. Я твое перо голыми руками сломаю. – Наверное. Если дотянешься. – Но сначала вырву тебе язык. – Как скажешь, – пожал он плечами и мгновенно перекинул нож в другую руку. – А я твой язык не трону. Чем ты тогда говорить будешь? Про дядю своего. И еще про тетрадь. – Ха, тетрадь, – презрительно скривилась Людмила. – Больше ее взять было некому. Петр сразу не догадался, потому что у него на тебя перманентная эрекция. А у меня – нету. Зато я был на выставке «инквизиция сквозь столетия». Я видел картины про то, как снимают кожу. Думаю, у меня получится. – Ну, попробуй, орел. Дверь неожиданно открылась, и в комнату влетел Зайнуллин. – Я не помешал? О чем воркуем? Людмила нахмурилась и едва заметно качнула головой. – О живописи, Ренат, – сказал Костя. – Ты иди. Там твои архаровцы скоро подерутся. – Нда? Ну, я пошел, – заговорщически подмигнул он. – Только без стонов, лады? Бойцы услышат – возбудятся. – Стонать не будем, – заверила Людмила. Она дождалась, пока Ренат не уберется и, немного расслабившись, сказала. – Ты сделал неверные выводы. – Немаляев – твой дядя. – Я не отказываюсь. Но между нами ничего общего. – Ой ли? Тетрадь Бориса уже у него? – В сумочке. Она там с первого дня лежит. Хочешь – бери. Все равно она бесполезна. Борис писал для себя. – Зашифровано? – Ты как ребенок. Бери и читай. Там одна вода. Ты ведь надеялся найти инструкцию? «Делай раз, делай два». Нет. Какие-то нравоучения, декларации. И все. Собиралась назад подбросить, да этот переезд… |