Онлайн книга «Слой Ноль»
– Шума от тебя много… – заметила Люда. Не доезжая до конца Ленинского проспекта, машина свернула на какую-то улочку без названия и поехала вдоль бетонного забора. Сзади поднималась стена белесой цементной пыли. В Тропарево Виктор ездил и сам, но этот путь был ему неизвестен. Улица постепенно перешла в пустырь, асфальт сменили сначала косые плиты, а метров через сто – сухая щебенка с глубокой колеей от тяжелых грузовиков. «Вольво» переваливалось с боку на бок, но без того надрывного скрипа, с каким это делал бы «Москвич» или «Жигуленок». Когда машина въехала в лес, Мухину, по его прикидкам, оставалось пребывать в трансе уже не более сорока минут. «Если с умом потянуть время, может и обойтись, – решил он. – Сорок минут – не так уж и много…» О дальнейшей судьбе ботаника думать не хотелось. Виктор чувствовал вину за то, что втравил его эту историю, и сам же признавал, что одними угрызениями ничего не поправишь. Максимум через час он перекинется обратно, в слой не слишком приятный, но относительно безопасный, во всяком случае – для оператора. А все эти бандитские неурядицы за него будет расхлебывать местный бедолага. Причем расхлебывать – это еще в лучшем случае. В худшем же его просто убьют. Сейчас, вот в этом лесочке… На капот набежали тени от деревьев, и водитель, включив дворники, промыл лобовое стекло. Дорога перешла в мягкую грунтовку – «Вольво», прекратив прыгать, легко покачивалось. Людмила тронула магнитолу, и из четырех динамиков неожиданно зазвучал Рахманинов. Мухину стало противоестественно уютно. Умирать расхотелось напрочь. – Боря… улетал бы ты отсюда… Ничего интересного не предвидится. – Да, Боря, – подтвердил Медведь. – Щас башку тебе просверлю, и полетишь, ха-ха!.. – Тормози, – приказала Людмила. Машина, свернув с дороги, встала под случайно затесавшимся в березки старым кленом. Поляны как таковой здесь не было, но деревья росли редко, и народ это место приметил давно. В утоптанной траве чернело широкое промокшее кострище, рядом с торчавшими из земли гнилыми столбиками лежала свежеоструганная осина и две доски. Виктор поискал за окном топор или хотя бы молоток, но таких чудес природа не предлагала. – Квадратик… – со значением произнесла Люда. Водитель, не возражая, сцапал пачку сигарет и вышел. – Медведь, ты тоже. – Не понял, Люся!.. – Вали, сказала! У меня с генералом разговор женский, не для твоих нервов. Мне еще узнать кой-чего… Вали, Медведь, вали! Тот ревностно проверил наручники и, присоединившись к Квадрату, взял у него сигарету. Оба стояли метрах в трех и с азартом пускали в небо кольца. – Вы подслушивать собрались? – Да пожалуйста… – оскорбленно ответил Медведь, уводя Квадрата от машины. Людмила задрала блузку и вытащила из-за пояса плоский хромированный пистолет. – Это ты, или не ты? – спросил Мухин. – Попрощаемся, ребята, – сказала она печально. – Мало ли что… Она открыла дверь и встала на примятую траву. Медведь с водителем резко обернулись на звук – пожалуй, резче, чем требовалось. – Живая, живая, – успокоила их Люда, помахав для наглядности левой рукой. И, как только братки отвернулись обратно, тут же подняла правую и четыре раза выстрелила им в спины. Потом подошла ближе и, проведя стволом длинную дугу, сделала обоим по контрольному в затылок. Завершая это быстрое и прозаическое движение, Людмила достала новую обойму, перезарядила пистолет и вновь сунула его под блузку. Все эти действия она совершила подряд, без паузы, – не канителясь и особо не задумываясь. Снова усевшись в машину, она нашла в бардачке ключ и протянула его Борису. – Н-да… – выдавил Мухин. – Похоронили, ничего не скажешь… Оплакали, как полагается. – Сколько там полегло? – спросил Борис, избавляясь от наручников. – На кладбище? Человек двадцать. И в больничке еще десяток жмурнется… Умрет, то есть, – поправилась Людмила. – А свалить на меня собиралась… – Конечно, – сказала она простодушно. – Тем более, ты там засветился. Я уж испугалась: вдруг еще и от ваших подарочек будет? – Менты воров не взрывают, – возразил Борис. – Это для показателей не полезно. – Ну да, премии лишат… – Зачем ты это сделала? – Игла сделала, с нее и спрашивай. – Я серьезно. Войны хочешь? – Столько хороших людей в одном месте… больно заманчиво показалось. А война – она и без меня начнется. Игла тут не самая козырная, ты в курсе. – Тебе отмазка срочно нужна, – озабоченно сказал Борис. – Отмазка железобетонная. Или на дно, на всю оставшуюся жизнь. – Или грохнуть одного генерал-майора МВД… – медленно проговорила Люда. – Расслабься, я шучу. Сообразим, у меня времени много. – Ё-моё… – застонал Виктор. – Что у тебя с рукой? – Ушиб, – ответил Борис. – Пройдет, не смертельно. – Я-то думал, слой приличный… – сокрушенно произнес Мухин. – Какое же, блин, кругом дерьмо!.. Глушить, как рыбу… На кладбище! Что за помойка?.. – А рая, Витя, нигде нет, – отозвалась Людмила. – Я его до-олго искала. Потом надоело… Как твоя нога? – спросила она у Бориса. – Две дырки лучше, чем одна. Навылет, – пояснил он. Борис снял ремень, просунул его под простреленное бедро и, вставив язычок в пряжку, резко затянул. – Ну, за тебя переживать нечего, – сказала она. – А тебе, Витя, я сейчас название запишу. Мазь хорошая, швейцарская. Она не везде есть… адрес я тоже дам. Оставь на видном месте, чтоб твой ботаник сразу нашел. Людмила вырвала страничку из блокнота и принялась что-то там деловито строчить. – Дорогая, небось? – спросил Мухин. – Мазь-то?.. Не-е… Баксов сорок, что ли… или сто сорок… не помню. Виктор надул щеки и посмотрел на Бориса. – Ты, Люда, на землю спустись, – строго сказал тот. – Какие сто сорок? У кого?.. У него? – Да, вообще-то… Ты же ботаник… И тачку мы тебе попортили. В семье, наверное, скандал будет? – Скандал! – саркастически воскликнул Мухин. – Они его просто задушат, вот и все. Слава богу, что не меня. – С тобой одни проблемы, Витя. Так… – она порылась в сумке и вздохнула. – Налички у меня нет почти. Ладно, вот тебе карточка. Деньги снять надо сейчас, и побольше. И подальше от дома. Вечером Игла ее хватится, счет заблокируют. Ну и, понятно, начнут искать того, кто успел попользоваться. – Хватит уж с ботаника напрягов! – возмутился Мухин. – Он у меня и так чуть живой! – Прикроем, – пообещал Борис. – Ну, а теперь к делу. |