Онлайн книга «Слой Ноль»
Виктор заметил, что на левую надет сапог. – Тоже хорошо. Только зачем они тебе? Июнь же на дворе. – А что, зиму в этом году отменили? – Посмотрим… В дверь никто не звонил? Что-то мне померещилось… – Ничего себе «померещилось»! Полчаса! И звонили, и стучались… – И в голос орали, – присовокупила теща. – Полоумные какие-то… – Сами вы, мамаша, полоумные! Мухин бросился из кухни и, выскочив на лестницу, крикнул: – Матвей Степаныч! Корзун! Матвей!! Шаги внизу стихли, затем человек неуверенно потоптался и вроде бы пошел наверх. – Я тебя жду, Матвей, – сказал Виктор на всякий случай. – Вот, комики… – проворчали где-то между пятым и шестым этажами. – То милицией грозятся, то, оказывается, ждут… – Мы сами себе милиция. Заходи, – Мухин хлопнул Корзуна по плечу и провел в квартиру. – Кто желает суперприз? Кто отваливает на улицу? – Мы отваливаем, – с готовностью откликнулась Настя. Светлана Николаевна что-то возразила, но очень тихо, как бы для себя. – Мама! – цыкнул Виктор. – Молчите, оштрафую! – Икру-то, Витенька, спрятать бы… – посетовала она, складывая морщинистые губки неровным бантиком. – Так вы ведь уже нашли! Корзун стесненно покхекал и протиснулся мимо Насти к столу. – У-у, – с досадой протянула Светлана Николаевна. – Все сожрут… все подчистую выгребут… – Гулять! – приказал Мухин. – Ну, как впечатление? – спросил он у гостя. – Выходит, правда?.. – Смотря что. – Насчет загробной жизни. – Это где она у тебя загробная? Тут или там? – Не знаю… – Тогда выпьем, – предложил Мухин. – Садись, Матвей, разговор будет долгий. У тебя эта оболочка теперь основная, ты из нее никуда не денешься. У меня ее вообще больше нет, основной… Без особого желания не перекинет. – Из двадцати слов понял только три, – признался Корзун. – Двадцать? Я так много сказал? – Ты ничего еще не сказал. Вразумительного. Виктор достал второй стакан и ливанул туда водки. – Как ты узнал, что ко мне идти надо? – спросил он. – Голос мне был… – Это Боря, – буднично произнес Мухин. – Правильно сделал, что послушал. – Попробуй не послушать! – Корзун взял стакан и опрокинул его в себя. – Пулю видел когда-нибудь летящую? А я видел… в меня летящую… – простонал он, закрывая лицо ладонями. – Умер… я же точно помню, что умер… сам этот момент. Он длился, длился, и все не кончался… А потом – тьма! Холодно… И голос… – А потом ты очнулся, – подсказал Мухин. – Да? – Да… – Вот здесь ты и будешь жить. – Я и так здесь живу… – ответил он недоуменно. – Разве нет?.. Помню, что резину вез, два комплекта. У меня и адреса записаны… Корзун для убедительности достал из кармана блокнот и, не глядя пролистав, швырнул его на стол. – Помнишь, – кивнул Виктор. – Это хорошо. Такой ты здесь и нужен. Меня несколько раз убивали, пока я не врубился. А ту жизнь не забыл? Ну, где пуля летела и эта еще, «Соловьиная могилка»… тьфу… «Черная змейка». – Н-нет, не забыл, – ответил он, слегка запнувшись. – Только откуда ты знаешь?.. – Не важно, Матвей. – Мухин налил еще и, опережая его попытку чокнуться, отодвинул свой стакан. – У нас это не принято. Мы же… мы же с тобой, извиняюсь, покойники. У меня стаж побольше, у тебя поменьше… но это дело наживное. Корзун поперхнулся и, утерев глаза, закусил колбасой. – Меня еще будут убивать?! – Гарантировать не могу, но… – Виктор поставил пустой стакан и, не придумав, как развить мысль, взял с тарелки симпатичный бутерброд. – Селяви, Матвей. – Я второго раза не вынесу… – Э-э! Второй раз наоборот легче. Это как девственность потерять, понимаешь? А третий – так вообще в радость. Ладно, хватит лирики. Прошлую нашу встречу помнишь? – А как же! Ты мне деньги предлагал… Ну, не совсем мне, а тому, кто здесь… то есть тому, кто… – Перестань, – одернул его Виктор. – Попытка описать это словами приводит к инсульту. Тебе я деньги предлагал, тебе. Это ты и был. И есть… А чего отказался-то? Страшно стало? – Еще бы… Пятнадцать тысяч долларов! За что? За какую-то консультацию… Это математики от обилия нулей возбуждаются, потому что у них все в теории, все на бумажке. А физики этих нулей как огня… – Ты, значит, практик. – Был когда-то. – Все равно ты знаешь больше, чем я смогу выучить за ближайшие пять лет. Которых у нас и нет, к тому же. Вместо ответа Корзун потянулся к бутылке. – Вот тебе вопрос на засыпку, – сказал Мухин. – Что творится с миром, ты уже представляешь. А в чем причина? Можно было собрать такой аппарат, из-за которого все это случилось? – Нет, – не задумываясь ответил Корзун. – Вероятно, это свойство пространства… многослойность, – он с отвращением выпил и снова подцепил колбасы. – Просто раньше об этом не знали. Да и сейчас никто не знает. – Иван Грозный был в каждом слое. И Парижская Коммуна – тоже. И Хиросима. А Хрущев уже нет… Горбачев – тем более. А Матвеи Степановичи Корзуны – так те вообще разные люди. Один колеса толкает, другой в Сибири отсиживается. Либо все должно совпадать, либо ничего, не правда ли? – И в каком году перестало совпадать? Виктор сложил руки на груди и удовлетворенно улыбнулся. Физик Корзун, даже нетрезвый и наверняка забывший половину своих формул, все равно мыслил ясно. И, что особенно радовало, мыслил быстро. – В пятидесятом примерно, – сказал Мухин. – Мы подумали, что причина в некой научной программе, не исключено – оборонного характера. – В пятидесятых годах у нас разве что ложки алюминиевые этого характера не имели. Да и то – как посмотреть… – озабоченно проговорил Корзун. – Что же вы, братцы, думаете, физика – это вроде брошюрки такой, да? Прочитал и овладел?.. Столько разных направлений, что их перечислять до вечера… – Ты хоть перечислить можешь, – резонно возразил Мухин. – Хотя бы представляешь, с какого бока надо копать. – Я?.. Ни фига я не представляю… – Напрягись. Позанимайся, освежи память. А хочешь, в командировку тебя отправим? Краткосрочную, но очень дальнюю. – Вы… я правильно понял?.. вы и на это способны? – изумился Корзун. – На многое. Кстати… – Виктор поднялся и принес из комнаты две светло-зеленых банковских упаковки. – Пятнадцать тысяч, обещал же. |