Онлайн книга «Слой Ноль»
– Любишь маслины? – выдавил он, медленно оборачиваясь. – Не очень, – ответила Людмила. – Боря, где у тебя стаканы? Неожиданно заработал генератор, и под потолком вспыхнули разлапистые бронзовые светильники. Виктор убедился, что это действительно Людмила, впрочем, он и не сомневался. Он просто не мог поверить. – Стаканы? Сейчас будут, – сказал Борис, лукаво поглядывая на Мухина. – Люда, поможешь мне тут убраться? А продукты есть еще. И не только маслины, кхе-кхе… – Послушай… – обратился к нему Виктор. – Как же это? А?.. – Ты о чем? – Что ж ты молчал-то?.. – Привет, родная, – елейно произнес Константин и, приобняв Люду за талию, поцеловал ее куда-то в затылок. Мухин, оцепенев, покатал во рту продолговатую косточку и выплюнул в тарелку. – Щекотно… – мурлыкнула Людмила, втягивая голову в плечи. – Привет, родной… Виктор покосился на автомат у подоконника, но, вспомнив, что рожки пустые, одним махом выпил весь бокал. Продырявленная бутылка со «Швеппсом» лежала на боку, в ней еще немного оставалось, но за тоником пришлось бы тянуться через стол. Длинно вдохнув, Мухин кинул в рот последнюю маслину и прищурился. – О-о-о!.. – радостно воскликнул Петр и, стремительно приблизившись к Людмиле, чмокнул ее в щеку. Костю, стоявшего к ней вплотную, он как бы и не заметил. – Привет, кисанька! – Привет, котик, – ответила она невозмутимо. Мухин решил, что теперь настал и его черед, но, подумав, снова взял бутылку. Вторым быть не хотелось. Третьим – тем более. – Откуда она здесь? – спросил он у Бориса. – Я ее раньше всех вытащил. – Да, она же первая умерла… Почему я ее сразу не увидел? – А Петра в этом слое кто, по-твоему, разыскал? И Сапера тоже. Не могу же я разорваться… В комнате появился Немаляев с перевязанной рукой, и Петр, отлепившись от Людмилы, пошел к нему навстречу. Вслед за Сан Санычем на пороге возник Шибанов, старательно вытирающий пальцы расшитым полотенцем. Сапер, закинув ногу на ногу, сидел в углу и меланхолично жевал кусок хлеба. – Ну вот, снова вместе! – празднично объявил Борис. Бурной реакции не последовало. Люди вяло обернулись в его сторону и вопросительно замолчали. – Макарова Юры нет, – тихо сказал Немаляев. – Макаров здесь, – возразил Виктор. – И, по-моему, уже давно, – подал голос Шибанов. – Бизнес, во всяком случае, у него на подъеме. – «Дело Врачей»? – спросил Борис. – Да, есть такая контора. И весьма сомнительная… – Так это его фирма? – молвил из угла Сапер. – Ясно… Теперь мне все ясно. – И люди тоже наверняка от него… – добавил Мухин. – Какие еще люди? – А вон те, – он показал большим пальцем за пустую раму. – Трупы. – И тот, кого ты называл «корешом», – сказал он Константину, – телохранитель наш ненаглядный… – Да, – угрюмо подтвердил Шибанов. – Это моя вина. – Старею, что ли?.. – сокрушенно произнес Немаляев. – Но ведь Макаров нам так помог… Все обеспечил – кормил, поил… – Знание выше капитала, Сан Саныч, – ответил Борис. – А теперь мы ему не нужны. И более того – мы ему мешаем. – Выходит, всю необходимую информацию он уже собрал, – заключил Шибанов. – Ну и зачем? – спросил Ренат. – Что он с этой информацией делать будет? И что это вообще за информация? – Не мы его содержали, а он нас, – сказал Константин. – Поэтому он знает, а мы – нет. Где-то на дороге тявкнула сирена, и спустя несколько минут под окнами затормозил кортеж из полицейских «Мерседесов». Замыкали колонну два минивэна со словом «AMBULANCE», написанным на капоте задом-наперед, и пожарная машина, совершенно ненужная: пять «бээмвэшек» вокруг дома уже почти догорели. – Сейчас начнется… – сказала Людмила. – Может, хоть автоматы спрятать? Борис спокойно, но не без рисовки вытащил из кармана стопку удостоверений и кинул их на стол. – Разбирайте. Стволы зарегистрированы. – А мы у тебя тоже зарегистрированы? – поинтересовалась Люда. – Естественно. Как личная охрана. Начальник у вас… – он иронически посмотрел на Шибанова. – Начальник у вас хороший, опытный. – Я, вообще-то, игрушками торгую… – буркнул тот. – Считай, это была легенда. По документам ты уже год возглавляешь сыскное агентство. – Круто! – высказался Ренат. – На меня тоже ксива есть? И я с такой ксивой землю копал?! – Привыкайте к новой жизни, мальчики и девочки… – Да уж надоело! – пожаловался он. – Только и делаю, что привыкаю. – К этому тоже пора привыкнуть, – сказал Борис, распахивая створки здоровенного бара. Он выставил на стол высокие стаканы и достал несколько бутылок. Мухин нацелился было на «Хеннесси», но передумал и резким движением открыл литровый «Гордонс». – С чего начал, тем и закончу, – пояснил он неизвестно для кого. – Это редко когда удается, Витя, – заметила Люда. Он машинально кивнул, а когда, наконец, уловил подтекст, было уже поздно: она отвернулась к Немаляеву. Мухину осталось только вздохнуть и выпить. – А тост будет? – громко спросила она. – За прекрасных дам, – скороговоркой бросил Ренат, поднимая стакан. – Не-не-не! – запротестовал Борис. – Дама у нас в единственном числе, так что она прекрасна по определению. И пить за это глупо. Я предлагаю – за тех, кого с нами нет. – То есть практически за нас, – печально сказал Мухин. – Именно это я и имел в виду. Виктор проглотил джин и неторопливо разгреб на столе пластиковые карточки. Выбрав свою, он вгляделся в свое же лицо. Фото Борис вставил из рекламы йогурта – в прошлом году по журналам кочевала дурацкая картинка, где Мухин ползет на четвереньках, а у него на спине сидят двое детей. В образе старшей дочери снималась какая-то молодая актриса из Чехии. Фотограф все время требовал, чтоб она устроилась ближе к голове – «дочка» ерзала Виктору по хребту, и он чувствовал, что она становится все теплее. После съемок они спали вместе. Через неделю она решила остаться в Москве насовсем. Через месяц ей под видом героина продали какую-то дрянь… В удостоверении Мухин, понятно, оказался один – без детей, без йогурта и без высунутого языка. Художник поднял его в вертикальное положение, заменил фон, а ракурс «три четверти» превратил в полный анфас. Только глаза ему не тронул. Виктор смотрел в объектив – кряхтя под фальшивыми детьми, стесняясь своего амплуа, размышляя о просроченных процентах за кредит и о том, куда бы отвезти раскочегаренную «дочурку». |