Книга Ворожея, страница 37. Автор книги Катя Зазовка

— А она у меня! — сказал Вит.

— Правда? Так неси и ее!

Мельник с готовностью бросился выполнять наказы Милавы. Он попытался было и Восту к тому приобщить. Но смуглянка не выказала ни малейшего желания помочь сыну старосты.

— Кто ж тебя так? — спросила Милава, роясь в своем мешке.

— Этот болван, — указательный палец уставился на обидчика, коим оказался Вит. Ворожея в неразумении подняла очи на чернявого молодца. Но тот лишь пожал плечами.

— И чем это? — зачем-то спросила ворожея.

— Дверью, — буркнул Вит, краснея.

— Надобно ж, какая у тебя голова крепкая. Ничто ее толком пробить не может. Точно из дерева, — ухмыльнулась Воста, уютно устроившись на другой лавке. Милаве сдалось, что свою голову мельник вот-вот втянет в плечи.

— Потерпи, — мягко сказала ворожея и, смочив тряпицу в воде, поднесла к ране.

— Да ежели так и дале пойдет, я скоро совсем к боли привыкну. Так что не стесняйся, — попытался улыбнуться Алесь.

— Да что ж произошло? Кто-нибудь расскажет толком? — спросила Милава, бережно промывая рану.

— Давай-ка ты, Вит. Я покуда с гулом в голове примирюсь.

Мельник откашлялся, собираясь с силами. Но рассказывать начал, так и не повернувшись:

— Я, значится, сижу себе в хате, никого не трогаю. Тут кто-то в оконце постучал. Я насторожился.

Алесь хмыкнул. Вит стал оправдываться:

— Ну, вы разумеете… Последние события кого хочешь насторожат.

— Так и скажи, что просто испугался, — улыбаясь, подначил Алесь, но мельник и виду не подал, что это его задело, разве что покраснел еще гуще.

— Ты ж с гулом примириться собирался, — нахмурилась Милава. Алесь делано застонал. — Сиди смирно. А ты, Вит, не тушуйся, сказывай.

— Так вот. Постучал кто-то в оконце. Я осторожно приблизился — глядь, а там никого нет. Ну, думаю, вот и до меня нечистик добрался. Вернулся на печку.

— А! Так и скажи, что уже дрых вовсю! — встрял Алесь. — В такое время только дети да старики спать ложатся.

— Ничего не дрых. Лежал просто, — пробурчал себе под нос мельник. — Снова стук. Только уже в другое оконце. Я подкрался — опять никого. Потом опять стук — уже в первое. И шепот замогильный: «Ви-и-ит». Я топор взял и к двери. Ну, мыслю, просто так не сдамся. Как дал ногой в дверь. Чтоб резко. Чтоб нараспашку. Чтоб хоть чуток испугался лиходей проклятый. А дверь, как ляснет по кому-то и назад. Открыл снова. Уже тихонько. Гляжу — на земле Алесь лежит.

— Ладно, добре хоть, совсем не пришиб, — покачала головой Милава. Сын старосты приблизился к самому уху ворожеи и одними губами спросил:

— А ты бы расстроилась?

Сердце в груди забилось точно дикая птаха, запертая в клети. Но девица решила сделать вид, что не расслышала. Порадовавшись, что лик не зарумянился, она с куда большим усердием принялась за обрабатывание раны. Откашлялась, полезла в сумку. Нащупала нужный горшок и вытащила его на свет.

— Что это такое? — сморщился Алесь. — Смрад на всю избу.

Милава вспыхнула и пролепетала:

— Это мазь… травяная…

— Да я не про то, — сын старосты указал в сторону. Девица обернулась. Вит, как радушный хозяин, выставлял на стол снедь.

— Никак не уразумею, что тебе не нравится? — нахмурился мельник, но колбасу, издававшую своеобразный аромат, все ж обратно в погребок понес, — ступай себе до хаты. Там небось Услада любимому братику изысков наготовила. А у меня тут — чем богаты, тем и рады.

— Не обижайся на него, Вит, — попросила Милава и укоряющее поглядела на Алеся. — Он, видать, сильно головой ударился.

Алесь хмыкнул и смолк — поди, дошло наконец, о должной кротости доброго гостя вспомнил.

— Вит, найдется ли у тебя длинный лоскут полотнища, голову обмотать?

— Сейчас гляну, — мельник удалился в сени и возвратился с рогожкой.

Девица наложила на ушиб мазь и ловко замотала голову.

— Ну-с, а теперича пожалуйте на позднюю вечерю. Никак изголодались? — пригласил Вит. Запоздалые гости уселись за щедрый стол. Алесь разглядывал яства голодными очами. Боле шутить он не пытался. Милава есть не очень-то хотела, но хозяина уважила, испив кваску да сжевав кусок хлеба.

— Вит, мне к бабке вернуться надобно.

— Ночью? — округлил очи мельник.

Милава кивнула:

— Померла ведь она.

— Правда? — расспрашивать мельник не стал.

— Успокоить надобно, покуда не захоронили.

— Погодь чуток, Милава, я сейчас доем и провожу, — Алесь вылез из-за стола и, пошатнувшись, тяжело опустился обратно на лавку.

— Нет. Нельзя тебе. И бедро поранено, и голова ушиблена. Я сама управлюсь.

— Ты что! По лесу волколак бродит. Никуда я тебя одну не отпущу, — воспрепятствовал Алесь, пытаясь прийти в себя. Лицо его побледнело и никак не возвращало былые краски.

— Я с тобой пойду, — подал голос Вит. — А вы тут оставайтесь.

— Вот еще! — возмутилась Воста. — Я ни за что с ним наедине не останусь.

— Ладно-ладно, — вмешалась Милава. Незачем Виту об ошибке Алеся сказывать. Девица сама себе подивилась: каких пор считает разумным насильника прикрывать? Но поспешила выгнать из головы острый вопрос. Нынче имеются дела и поважней. — Тогда, Алесь, оставайся тут, а мы втроем пойдем к бабкиной хате.

— Но… — начал было противиться молодец.

— Нет! — как можно тверже сказала Милава. Где-то на сердце заскребло, когда она поняла, что ей придется оставить Алеся одного. Но все ж так лучше. В хате ему ничего не грозит. А в лесу… Кто ведает, с чем им столкнуться придется. — И давайте-ка шибче — нам до полуночи поспеть надобно. Вит, у тебя мак-самосей найдется? И еще коса?

— Так, пойдем в хлев, — молодец вышел из хаты. Девицы направились следом.

— Милава, — окликнул Алесь, ворожея обернулась — его лик исполнился тревогой. — Будь осторожнее. Да старайся на очи чужие не попадаться. Теперича тебе деревню лучше стороной обходить.

Она кивнула и затворила за собой прочную дверь. Такая ладная охранительница должна оградить, ежели чего.

Милава заспешила следом за Витом и Востой. Луна затянулась серым одеялом, точно сама собралась отдохнуть. Ворожея порадовалась: значится, не намерено ночное светило ведьмарку будить. Вот и добре. Не хватало еще, чтоб Кукоба неприкаянной по селу шастала.

* * *

— Ну, и что теперича делать станешь? — спросила Услада. Ишь ты, руки в боки, на лике гнев вперемежку с волнением. — Говорила я тебе, что это Милава всему виной. Прикинулась добренькой, а ты и уши развесил.

— Услада! — прикрикнул Череда.