Онлайн книга «Мы все из одной глины. Как преодолеть трудности, если ты необычный»
Сейчас я вернусь в него – я ведь обещала вам скачки туда и обратно. Когда-то несколько лет назад я, будучи актрисой, играла чертенка в театре и, сломав лодыжку, лежала дома. Меня приходили навещать разные замечательные люди. Практически все они приходили не с пустыми руками, а приносили кто торты, кто пирожные, кто цветы. Я ковыляла, подпрыгивая на одной ноге, к холодильнику, наполняла его тортами, потом к вазе с цветами, и спрашивала у моих милых гостей совета: как мне жить? Я тогда очень запуталась в жизни, и мне, помню еще, всего было мало: славы, денег, поклонников и вообще всего. Душевный покой отсутствовал напрочь. Я уже говорила, что моя самооценка все время скакала как сумасшедшая туда и обратно, хотя я понимаю, что на чей-то взгляд все казалось прекрасным и очень удачным! В то время я как раз и читала (кричала) вслух этот отрывок из чеховской «Скучной истории» и вопила в небо как бы профессору Кати: «Ответьте, ну скажите же мне наконец – вы опытны, вы долго жили – ответьте: «Что мне делать? Что делать? Скажите мне, наконец?» Я уже тогда пыталась, видимо, пробиться куда-то выше, ведь не у придуманного же Чеховым профессора я действительно это спрашивала. Я хотела найти ответ у более опытных и, как мне казалось, более мудрых людей. Поэтому я задавала эти вопросы и тем, кто меня навещал. Эти люди давали мне не помню какие советы, но помню, что относилась я к ним с большим пиететом, несмотря на то что они, увы, вылетали из моей головы через пару минут после озвучивания. И тут пришел Саид Багов. Артист. Он не принес ни тортов, ни цветов, ни мороженого, чем сразу мне не понравился. Я была большой материалисткой в то время. А он на мой вопрос «Что мне делать?» вдруг ответил какую-то совсем дикую вещь. В это время я еще учила при помощи магнитофона английский язык и эту его «дикую вещь» случайно записала – не очень разбираясь в технике и думая, что нажимаю на кнопку «стоп», нажала на «запись». Когда он наконец ушел, я, с облегчением вздохнув, включила свой английский, и оттуда донесся записанный голос Саида: «Один человек пришел к Богу. И Бог спрашивает его: – Чего ты хочешь? – Не дай мне, Господи, уклониться от Твоей любви! – ответил человек. – Хорошо, что ты попросил это! – сказал Бог. – Я дам тебе то, чего ты даже не просил. Что тебе даже не могло прийти в голову попросить, о чем ты даже не мог мечтать. Все это Я добавлю тебе, потому что ты попросил очень угодное мне: «Не дай мне, Господи, уклониться, от Твоей любви!» После этого Саид еще что-то говорил о душе и о том, что по физическим законам, когда душа умирает, она что-то весит (и ее вес как бы измеряли), но так как по физике у меня в школе двойка, то в этом месте мои мозги вообще испуганно отключились. Запись закончилась. И вот я учу английский и вынуждена, чтобы по неопытности не стереть вместе с речью о непонятном Боге нужный английский, слушать все это вместе много раз. Вот из ё нэйм? Май нэйм из Лена! Один человек пришел к Богу, и Бог спрашивает его: чего ты хочешь?… И т. д Сначала от злости, что стерся английский, я просто взвивалась, несмотря на больную ногу. Я вспоминала, что Саид не принес ни тортов, ни мороженого, и это тоже не добавляло добрых чувств к нему. В состоянии близком к бешенству я сидела на кушетке и тупо учила английский, прерываемый какой-то гадостью про какого-то Бога. «Один человек пришел к Богу…» Хоть бы он не дошел до этого Бога и по дороге умер, – мстительно мечтала я. Хоть бы он заблудился… Я не вдумывалась в смысл. Но вынужденная слушать это не один раз, постепенно я стала вслушиваться и успокаиваться (даже скорее уставать от злости), а потом и вдумываться в смысл. Пришел к кому? К Богу?! А есть ли Он? Этот Бог? – думала я. Да нет, наверняка нет! А вдруг есть? И какое-то время я мучилась теперь уже этим вопросом. А потом я сделала то, что поменяло всю мою жизнь. Я приподнялась с кушетки и вслух спросила: «Бог! Ты есть или тебя нет?» И вдруг в комнате все поменялось. Огромная Любовь наполнила всю комнату и меня. Я не могу этого описать. Как будто вся любовь всех любимых людей, умноженная в миллионы и миллиарды раз, вошла в комнату и в мое сердце. И я услышала Голос. Уверенный. Спокойный. Мужской. Размеренно-доброжелательный… Как голос какого-нибудь достойного народного артиста. «Да! Я – есть!» – услышала я внутри себя. «Этого не может быть! Как это Ты есть? Я в Тебя не верила!» – честно призналась я Ему. «Я есть!» – снова спокойно повторил Он. И вдруг все мои грехи, начиная с сознательного возраста, пронеслись перед моими глазами со скоростью звука. Я выдохнула: «Прости, Господи!», и Он как будто снял за малую часть секунды всю неимоверную тяжесть с моей души. Тяжесть, о которой я даже не подозревала раньше. Ушло все то, что должно было уйти: страхи, неуверенность в будущем, беспричинное беспокойство, стыд, неуверенность в себе и завтрашнем дне (и даже в сегодняшнем!) «И что же мне теперь делать?» – снова спросила я, ошеломленная и освобожденная. «Люби меня больше всех на свете. Люби Всех людей. Ты – избранная. Ты спасешься», – ответил Он. Интересно, что слова «избранная» и «спасешься» я, будучи совсем еще теологически неопытной, моментально поняла – это относилось не к моей особенности или возвышению в чем-то над другими, как, например, бывает в театре или при другой распальцованности. Нет-нет! Это относилось (и Он сделал так, что я это как-то сразу поняла!) к тому, что у меня все-таки был момент, когда я захотела всем сердцем о Нем узнать. Есть слова в одной хорошей книжке: «много званых, но мало избранных» – имеется в виду, что Он зовет всех, и объятья открыты для всех, но не все хотят прийти в эти объятья. А про слово «спасешься» я тоже необъяснимым для меня самой образом как-то сразу поняла, что это не про эту жизнь, а про «потом» про «после этой жизни». Вот такая встреча была у меня. Я тогда открыла окно – и было счастье! Я не знала, что Он мог бы мне сказать еще в этот вечер: «Я создал вас для Себя, и не успокоится душа ваша, пока не обретет Меня!» Я не знала, но почувствовала, что только с этого дня и с этой минуты, с этого мгновенья я и НАЧАЛА ЖИТЬ… Жить, а не ждать, что по– настоящему буду жить потом, завтра. Как будто кто-то открыл, наконец, окно, и я начала дышать полной грудью. Я с трудом заставила себя лечь спать. Его любовь изливалась и изливалась. И ее было так много, что я несколько раз просила: «Остановись! Я не выдержу этого». Казалось, что мое сердце мало для Его любви. Но Он не останавливался, а мое сердце расширилось, выдержало и поменялось навсегда… Прошло некоторое небольшое количество времени, и Тот, Кого я с полным правом здесь называю Богом (вы можете называть это Высшей силой или так, как вам пока больше нравится), сказал мне еще одно. |