Онлайн книга «Третий Храм Колумба»
– Это не так просто. Вы внук Марка Эдена Кросса. Он знал, что этот день настанет, и много раз говорил мне, что я должен к нему подготовиться. Вы обязаны завершить то, что начали. – Для чего? – Для нас. Том знал, что имел в виду раввин. – Я больше не иудей, – сообщил он ему. – В таком случае зачем вы приехали в Прагу и забрались на чердак синагоги, как много лет назад ваш дед? Ваше сердце говорит вам, что вы должны это сделать. Только вы. – Что сделать? – Найти сокровища Храма. И вернуть их нам. Но в голове у Тома продолжали звучать слова женщины: «Так что заканчивайте последнюю битву, начинайте свою войну и позвольте Израилю насладиться ее плодами». – Что намерен сделать Саймон? – спросил журналист. – Я не знаю, но нет никаких сомнений, что это будет ужасно. – Обратитесь к властям. – И что я скажу? Поведаю о существовании сокровища, которое утеряно две тысячи лет назад? И о том, что Захария Саймон хочет его найти? – Берлингер покачал головой. – Никто не станет меня слушать. Том указал на монитор: – У вас есть запись. – Нет никакой записи. – Почему? – Речь не том, чтобы привлечь к расследованию власти. Речь о вас. Только левит способен завершить эту миссию. Я расскажу то, что мне известно, только левиту. Я обещал Марку, что выполню свой долг, и не нарушу своей клятвы. – Откройте мне свою тайну, и я сам обращусь к властям. – Если то, что сказала та женщина, правда, и вы потеряли доброе имя, то кто вам поверит? У вас нет никаких доказательств. Старый раввин был прав. Если эта дама и Саймон заодно, то они ничего не признают. У Сагана не было источника, не было информации, не было никаких фактов. Ничего. В точности как восемь лет назад. Захария и его спутница тем временем покидали кладбище. Том понял, что у него остался только один шанс. И будь оно все проклято! Он бросился к двери. * * * Элли закончила молитву. Ее сопровождала пожилая женщина, к которой ее подвел раввин. Очевидно, Берлингер решил поговорить с ее отцом наедине, и девушка понимала, что если она хочет хоть что-то узнать, то не должна сейчас вмешиваться. Ей уже удалось взглянуть на полное послание деда, однако она слишком резко атаковала отца в присутствии Берлингера. Возможно, так поступать не стоило. А еще была Ямайка… Получалось, что это место имеет огромное значение. Зачем еще дед оставил дорожную карту пятидесятилетней давности? Староновая синагога должна была вот-вот открыться, и в вестибюле появились служащие. Элли стояла в главном зале, но ее тянуло к сиденьям возле восточной стены, справа от дарохранительницы. Спинка у одного из них была выше, чем у остальных, и ее украшала звезда Давида. – Это место главного раввина, – сказала пожилая женщина. Однако вокруг него была протянута цепь, и никто не мог сесть на это место. – Много лет назад там сидел раввин Лёв, – рассказала местная жительница. – Туда не допускается никто другой. Он пользовался огромным уважением, и мы чтим его, сохраняя это место. – Сколько же лет с тех пор прошло? – спросила Беккет. – Более четырех столетий. – И больше никто на нем не сидел? – Только во время войны. Нацисты узнали о нашем обычае. Поэтому все садились на это место. Так они нас оскорбляли. До того, как начали убивать. Элли не знала, что сказать. – Мои родители погибли во время войны, – продолжала ее собеседница. – Их застрелили немцы неподалеку отсюда. Возможно, Берлингер послал с ней эту женщину, чтобы дать какой-то знак? Элли не нравилось, что ее просто прогнали прочь и обращаются с ней, как с ребенком. – Сожалею о вашей потере, – сказала она. – Я возвращаюсь в церемониальный зал. И Беккет шагнула к выходу. Пожилая женщина положила руку ей на плечо. – Пожалуйста, моя дорогая, останьтесь. Элли повернулась, не понимая, почему та говорит с таким пылом. Сама она считала, что пришла пора расставить все по местам. – Вас это не касается, – сказала девушка. И ушла. * * * Захария возвращался вместе с послом к тем самым железным воротам, через которые они вошли – рядом с церемониальным залом. Он заметил, что мэр успел уйти, и с противоположного конца на кладбище вошла группа посетителей. – Евреи приезжают сюда со всего мира, – сказала посол. – Ближе к Израилю многие из них просто не могут оказаться. – Но это не Израиль. – Лишь немногие осознают, как сложна жизнь на Святой Земле, – сказала женщина. – Если не находиться там постоянно, в окружении врагов, понять наши проблемы невозможно. Мы боролись со страхом тысячи лет. И вот теперь люди могут ему поддаться. Мы с вами знаем, что это будет ошибкой. – Мой отец пытался их предупредить десятилетия назад. Мы слишком много отдавали и слишком мало получали в ответ. – Иерусалим пережил больше вторжений, чем любой другой город мира. Египет, Ассирия, Вавилон, Сирия, Греция, Рим, Персия, мусульмане, крестоносцы, турки, британцы, палестинцы, а теперь, наконец, евреи. Я больше не собираюсь отдавать этот город. – Я пронесу сокровища Храма по Храмовой горе без предупреждения, – сказал Захария. – И чем больше людей их увидит, тем лучше. Но мне может понадобиться ваша помощь. Он знал, что произойдет. Евреи решат, что возвращение сокровищ – это знак. Менора, Стол хлебов предложения, Серебряные трубы вернутся – и посмотреть на них придут тысячи евреев. В прошлом большие толпы сразу разгоняли. Но теперь все будет иначе. Мусульмане также увидят знак. Присутствие еврейских сокровищ будет воспринято как вызов их существованию на Храмовой горе, а ведь они защищали ее и проливали свою кровь. Они и сейчас польют ее кровью. Во всяком случае, так Саймон надеялся. – Боюсь, что нет, Захария, – сказала его спутница. – Вам придется действовать самостоятельно. Как я уже сказала, больше мы никогда не будем с вами разговаривать. Это не имело значения. До вчерашнего дня австриец собирался добиться поставленной цели без всякой помощи. И он будет придерживаться своего плана. Они остановились перед церемониальным залом, часть которого располагалась на кладбищенской земле, в тени ясеней. Все больше и больше людей входило на кладбище с дальней стороны – они восхищенно разглядывали могилы, а некоторые оставляли там камни как знак того, что они все помнят. Все они были в ермолках, которые, как Захария знал, выдавали вместе с входными билетами. |