Онлайн книга «Звёздочка моя новогодняя»
Старательно понизив голос, она забасила: – И где Дюймовочка, невеста моя? Приди-приди ко мне, моя свекровища! Тьфу… сокровище! – Да что ж она, кроме «сокровища», и слов никаких не знает, что ли? – скрипела зубами Татьяна. – Опять отсебятина! Не выучили текст, так надо ж хоть сказки читать! Что делать? Дальше постановка зашла в тупик. Выйти Дюймовочка, естественно, не могла, потому что Анжела Кузьминична исполняла обе роли сама. Татьяна перебежала за декорацией к Игорю, на другую сторону кулис. – Игорь! Кто решил ставить этот кошмар? Мы же хотели… – Погодите, Татьяна, – усмехался Веткин. – Все будет нормально. Анжела Кузьминична кое-что попутала, выскочила в зал, а тут некоторые родители просочились, ну и понеслось… Погодите, сейчас я ей помощь подгоню. Здесь постойте. Главное, не мешайте ей. – Игорь! Тебе же к детям надо! Вот тебе костюм, – сунула она Веткину реквизит. – И… погоди, сейчас я тебе на руке слова напишу, для детей… Где же ручка? Всегда ж с собой ношу. Ручка нашлась за кулисами. Татьяна старательно написала на руке Игоря несколько слов. На всякий случай. Он не сразу отпустил ее руку, приложил к губам и на секунду замер. – Спасибо, – нежно улыбнулся Веткин. – Игорь, ну что ты делаешь? – смутилась Татьяна, но, услышав новые вопли со сцены, схватилась за голову. На сцене Жук тщательно искал Дюймовочку: – Ау! Или как там… увы мне, увы! – в горе заламывала руки Анжела Кузьминична в роли Жука. – Исчезла маленькая дева мирозданья! И рвется сердце насекомого в куски! Татьяна не выдержала: – Давай назад! – зашипела она страшным шепотом. – Анжела, черт возьми! Давай назад! За кулисы! Сочно гыкая (изображая так жучиные рыдания), актриса Криворукова все же выскочила за кулисы. – Ну как я? – утирая капли пота величиной с горошину, горделиво спросила она. – Я сегодня положительно в ударе! Одна все роли… И, главное, как сыграла! Хоть бы кто заметил! – Ну, знаете! – метала молнии Татьяна. – Если вы думаете, что никто не заметил, что Жук был в бесстыжем девичьем платьице, вы ошибаетесь, хочу вам доложить! И вообще – чего вы полезли в это платье? Это у нас Женька надевает, она худее вас в восемь раз! И не трогайте игрушки! Вообще – отойдите подальше от елки! Она рухнет, а нам еще детей встречать! Анжела уже не могла унять свою театральную энергию. Она рвалась на сцену. Вот, правда, ей бы еще партнера! Недолго думая, супруга режиссера высунулась из-за кулис и по-простецки поинтересовалась: – Граждане, кто не очень занят, может, в Жаба переоденется? В это время из-за кулис, с другой стороны от Татьяны, на сцену вынесся Чеботарев в костюме Волка. – Боже мой, – тихо охнула Татьяна. – А этот-то откуда? Что сейчас начнется… Чеботарев уже был в образе: – Здравствуйте, детишечки! Серого за подарками посылали? А вот и я!.. Но тут Чеботарев все же заметил, что в зале только взрослые. Это его обескуражило. Он обреченно стянул с лица волчью морду и трагическим шепотом спросил у зрителей: – А че, Новый год уже кончился? И давно? Я смотрю, наших вообще нет. А они домой-то не уехали еще? Блин… Точно, меня забыли! Он унесся за кулисы, но твердая рука Веткина вернула его на сцену. По крутой дуге Чеботарев пролетел прямиком под елку и тут же вскочил с криками: – Не хочу Жабом быть! Я вообще здесь только работник сцены! В следующую секунду прямо на сцену к нему вылетел жабий костюм. Зрители ухохатывались. Но представление отчего-то никто не собирался прерывать. Татьяна хотела выйти в костюме Снегурочки и закончить этот беспредел, но Анжела ее оттолкнула: – Ангелов еще рано, там еще никого не убило. Погоди, через минут пять выйдешь… В следующую минуту она уже вертелась на сцене. Платьице и в самом деле было маловато, поэтому госпоже Криворуковой приходилось постоянно поправлять грудь, которая рвалась на свободу из глубокого декольте. – Ай-ай! А вот и Жаб!!! – возопила дама, заметив несчастного Чеботарева, который спешно натягивал шапочку Лягушки. – Я маленькая доверчивая девочка! Я питаюсь одним зернышком! Анжела не церемонилась. От души пнув «жениха» ногой, она прошипела: – Ну, зови уже меня под венец, где еще такую найдешь?! Чеботарев медлил с ответом. Во-первых, вне костюма он не мог войти в роль, а во-вторых, он попросту не знал слов. Если б еще ему кто сказал, что тут до него говорили, ввели бы в курс дела, а то… Анжела сегодня принимала весь огонь на себя. Из зала уже улюлюкали, хлопали ладошками, стучали стульями. Раздавались крики: – Жги, Дюймова! – Господи, что завтра будет?! – качала головой Татьяна. – Перестань волноваться, – подошел к ней сзади Игорь. – Это же Новый год! Главное, людям интересно и весело. – А ты почему здесь? – вдруг опомнилась Татьяна. – Ты же должен быть с детьми! – Детей дед Плутон уже увез и сказал, что раньше, чем через полтора часа, не вернется. – Хорошо, что дети не видят этого ужаса. В это время на сцене Дюймовочка взгромоздилась на перевернутое ведро, будто на пенек и, обращаясь к елке, принялась страдать заунывно: – Приди, приди, о сладкий час! О час мой первой брачной ночи! Чеботареву, видимо, текст был знаком, потому что после этих слов он по-пластунски начал продвигаться за кулисы. Не глядя на него, Анжела Кузьминична с тоской подтянула его обратно за штанину и продолжала в том же миноре: – Ах, я невинное дитя! К кому в невесты? Налетайте!!! Чеботарев отчаянно пытался вырваться. Однако хватке Анжелы мог бы позавидовать любой бультерьер. – Отцепись же ты! – злобно шипел Чеботарев, дрыгая свободной ногой. – Держи! Так его! – с гоготом поддерживал Дюймовочку зал. Не глядя на вырывающегося Чеботарева, Анжела Кузьминична, закатив глаза, тоскливо продолжала: – О! Отпусти меня, мое желанье!!! Я знаю, не пробил еще мой час!!! Чеботарев уцепился за крестовину елки, и та угрожающе покачнулась. – Елку сломаешь! – не удержалась Татьяна. – Отпусти елку, Жаба! Руки Чеботарева разжались. Елка покачнулась, но устояла. Испугавшись, что елка упадет на нее, Анжела всплеснула руками – и Чеботарев тут же рванул бежать. – Ах, ты меня зовешь в опочивальню?! – не теряла лицо Анжела Кузьминична. – Но, боже мой! Я вся горю, стыдясь!!! |