Онлайн книга «О нем и о бабочках»
– Моя Зинка! – довольно осклабился сосед Иванов и принялся беззастенчиво лапать пышные формы подруги. – А ты, поди, думал, что я уже в СИЗО? – Не думал, а был уверен! – Ну не надо… – просила басом Зинка-ларечница, когда сосед полез к ней под блузку. – Здесь посторонние мне! – Какие же это посторонние? – удивился сосед Иванов. – Соседи не бывают посторонними! Сосед даже важнее жены. Сторожит меня от бесчинств! – И за какие же достоинства эта благородная дама простила тебя? – поинтересовался. – Я предложил Зинаиде стать мне боевой подругой на оставшееся для моей печени время! И она великодушно согласилась. Правда, Зин? Пенсионного возраста Зинка, опустив к земле несветлые очи, кивнула и опять шаляпинским голосом пробасила короткое: – Да… – Зинка будет жить в моей квартире, а за то я становлюсь долевым участником ее ларька. Все пополам! И квартира, и бухло с колбасой! – Так ларек же сгорел! – удивился я. – Сгорел, – подтвердил сосед Иванов. – Но не Зинкин, а Тамаркин! Нашему только бок подпалило… – Так это вы ее? Тамарку? – Тебе, как брату, отвечу честно. Мы. На семейной летучке решили убрать конкурента. – Надеюсь, Тамарки не было внутри? Сосед и Зинка переглянулись: – Мы не проверяли… – Если конкурентка сгорела, – просветил я, – и вас поймают, то могут определить лет на двадцать. Да, в общем, сами разбирайтесь! Мне здесь с вами недосуг. – И пригрозил: – Не плевать, окурки не затаптывать здесь и не распивать под окнами! Дети малые наблюдают. А то сам вас сдам! Понятно выразился? – Понятно, – безрадостно согласился сосед, а Зинка задумалась над судьбой Тамарки – вроде как сестра родная… Поднявшись в квартиру, опять набрал тот же телефонный номер… Не надо так часто звонить – раздражаю и рискую никогда не услышать ответ. Заказал по мобильному суши из ресторана, находящегося в двух кварталах от дома. Быстро и с удовольствием пообедал… Затем онлайн оплатил гроб, катафалк и венок из гвоздик на послезавтра. Кажется, все было сделано, и я, поставив будильник на шесть утра на послезавтра, со спокойной совестью уснул. В 6:45, с двумя сумками в руках, я уже звонил в дверь морга. Патологоанатом открыла тотчас, так как сама только что прибыла на место работы. Женщина еще не успела сменить цивильную одежду на форменную, выглядела милой и домашней. – Рановато! – Указала на стул: – Сядьте и ждите! Через пятнадцать минут она вернулась и позвала меня. – Готов! – вскочил я и вошел за ней в большой зал, который, казалось, был залит светом. – Сегодня хороните? – Да-да, – ответствовал я, рассматривая дверцы холодильных камер. – Ого сколько! – У нас самый большой морг в городе. – А где ассистенты? – Как всегда, опаздывают, подлецы!.. Кстати, я вспомнила вашу Извекову, хотя правильнее было бы сказать, что мама моя вспомнила. Ей восемьдесят шесть… Сказала, что была та легендарной красавицей и фильмы с ее участием всегда шли с большим успехом. – Могу приступить? – поинтересовался я, имея в запасе ограниченное время. – Валяйте! Четвертая камера. А вашу актрису я не вскрывала… Стол на колесах, подгоните к холодильнику и перекатите носилки. Справитесь или санитаров дождетесь? – Что уж тут, справлюсь… В маленькой транспортировке ничего сложного не оказалось. Через пять минут голое тело старухи Извековой лежало на столе из нержавейки, и я приступил. Достал из сумок все необходимое, первым делом развернул сверток, который хранился у меня почти три десятилетия. В нем хранилась сорочка, которую когда-то Иратов на 8 Марта подарил Светлане, своей первой возлюбленной, сорочку, в которую он одевал всех своих институтских любовниц, та ВЕЩЬ, которую он в сердцах выкинул из окна… А я, пришло время, подобрал и подобающе хранил. В эту шелковую одежду любви я облачил старуху Извекову. Мне казалось, что, пропитанная сотнями оттенков страсти, сорочка своей энергетической мощью скрасит унылую девственность актрисы… Сухие ступни тетушки я обул в пуанты и взялся за лицо. Я и вправду когда-то был гримером. Но не кинематограф, не телевидение обеспечивали меня работой, а некий фотограф Бескрылов, специализирующийся в семидесятые годы на эротической фотографии. Вот его ассистентом я и был тогда – приводил лица девушек, бледные, тусклые от плохих продуктов питания, в порядок. Бескрылова вскоре арестовали и посадили за порнографию. Я был оставлен на свободе, больше гримером не работал, но навык сохранил. Через пятнадцать минут работы кисточками и специальными палочками сухое лицо старухи с впалыми глазами преобразилось. Со свежей, розового оттенка кожей, алыми губами, как любила тетушка, накладными ресницами старуха Извекова казалась живой, просто прикорнувшей до вечернего чая с зефиром. Укрыл худенькое тело вместе с головой прозрачным белым шифоном. Проглядывающее сквозь ткань лицо актрисы теперь казалось почти детским. – А вы дело свое знаете! – услышал голос сзади. – Спасибо, – ответил, обернувшись к заведующей морга. – Просто постарался. – Кто бы так надо мной постарался, когда время придет! – Вот и не думайте пока об этом. Да и все равно вам будет не до красоты лица, когда призовут! Важно только живым… – А для чего пуанты? – Костюм Джульетты. Первая ее роль… Говорят, прелестница такая была – глаз не отвесть. – Гроб привезли, – сообщила патологоанатом. – Сейчас мои санитары помогут вам переложить в него тело. Кстати, вот справка о смерти, – и протянула конверт. – Спасибо. Я подарил женщине теплую улыбку на прощание, и мы расстались добрыми товарищами. Профессионал всегда ценит профессионала! Катафалк двигался по наполненным автомобилями улицам. Казалось, что солнце – само расточительство, столько света было разлито по городу. Свет заполнял все пространство мира, мириады лучей были посланы в самые темные места природы и урбанизма. Люди чихали, жмурились на светило, а умирающие на подоконниках за долгую зиму цветы в горшках оживали и расцветали в ответ красочно. Только одного полицейского свет раздражал, так как бил прожектором прямо в лицо, мешая регулировать движение. Весна!!! В такой день и хоронить радостно! Катафалк въехал в ворота Донского монастыря. Водитель поинтересовался: – На отпевание везти? – Нет, сразу на аллею. – Это хорошо, – обрадовался похоронный служащий. – Чего хорошего? – поинтересовался я. – Нет-нет, я не то имел в виду! Без отпевания, конечно, плохо!.. Я… – На час раньше освободитесь, – подсказал. |