Онлайн книга «Мы будем на этой войне. Не родная кровь»
– Задержали подозрительного гражданского, – бодро ответил сержант. – Шёл в сторону города. – Что-нибудь обнаружили? – Никак нет. Документов нет тоже. – Встаньте, – обратился старший лейтенант к Никитину. – Фамилия имя отчество, куда направляетесь? Иван поднялся с корточек и сообщил всё, что от него потребовали. Офицер обратился к своему заместителю: – Если нет ничего запрещённого, почему задержали? – Какой-то подозрительный он, – изобразив соответствующую мину, ответил сержант. – И в чём это выражается? – бесстрастно поинтересовался офицер. – Ведёт себя странно. – Повторяю свой вопрос. – Задержал на всякий случай, – уже не так уверенно ответил заместитель. – Ясно. Можете идти, – офицер повернулся к Ивану. – Старлей, пусть это хамло деньги мои отдаст, – мрачно сказал Никитин. Старший лейтенант резко развернулся к своему заместителю и смерил его уничижительным взглядом. Тот нехотя достал деньги, протянул их Ивану. – Ещё раз подобное повторится, отдам под суд, – ровным голосом произнёс офицер. – А пока пять суток ареста. Сдать оружие. – Есть пять суток ареста, – пробубнил сержант, низко опустив голову, передавая автомат подошедшему солдату, и снимая бронежилет. Офицер опять обратился к Никитину. – Я приношу свои извинения. Можете быть свободны. Иван признательно кивнул, забросил свой небольшой рюкзак на спину и пошёл прочь. Пока добрался до городских улиц – миновал ещё два похожих поста, где тоже был досмотрен, но уже без хамства и рукоприкладства. На улицах города стало несколько оживлённее. Часто попадались вооружённые военные, их техника. «Что-то нехорошее затевается», – думал Иван тревожно. До дома, где жила Наталья, Никитин добрался лишь к вечеру, изрядно устав. И всё же сразу пошёл к подъезду, решив, что только спросит и уйдёт. Где-нибудь переночует, а потом… А что потом? Где искать Ромку, если его не окажется здесь, Иван не представлял. Электричества во всём доме не было, как и во всех соседних домах, как и повсюду. С наступлением темноты кажущийся враждебным город совсем опустел, а душа наполнилась ощущением тревоги. Он постучал в дверь. За ней послышались лёгкие шаги, наступила тишина, а потом неуверенный голос спросил: – Кто? – Извините, Никитина Романа у вас нет, случайно? – А кто его спрашивает? – Это его отец, – чуть поколебавшись, ответил Иван. Замок щёлкнул, дверь на обычной, ненадёжной цепочке приоткрылась, в щели неярко горела свечка, прикрываемая рукой от сквозняка. – Иван?! Сердце Никитина дрогнуло. – Здравствуй, Наташа. Извини, что поздно. У тебя Ромки моего случайно нет? – торопясь, словно опасаясь, что его сейчас прогонят, спросил Никитин. – Да ты зайди, Ваня. Дверь на секунду закрылась и распахнулась уже широко. Иван неуверенно переступил порог квартиры, где никогда не был и не думал побывать, но знал, что там живёт его давняя юношеская любовь – Наташа Малиновская, чувства к которой, оказывается, совсем не угасли, а лишь уснули до поры. Он остановился сразу возле двери, прикрыв её за собой. – Проходи в комнату, что у порога-то разговаривать. В разводе я, так что не опасайся ревнивого мужа, – дрогнул голос Натальи лёгким смешком, таким знакомым, что на душе стало хорошо, как раньше, будто снова вернулось всё и не было разделявших их стольких лет. Скинув рюкзак и куртку, разувшись, Никитин прошёл за женщиной в зал, успевая в неверном свете свечки кое-что разглядеть и понять: достатком этот дом не обделён. Вряд ли его обитатели когда-либо мыкались по загаженным общагам с тараканами и клопами, общими на этажах туалетами и душевыми в отвратительном состоянии. Вряд ли они знают, как на самом деле выглядят большинство съёмных гостинок и комнат, чьё состояние зачастую такое же, как и в общежитиях. Там и люди какие-то другие живут. Иван не мог даже представить Наталью на общаговской кухне у ряда столетних проржавевших раковин, где в половине из них, а то и больше, сломаны смесители. Тут же на полу лежит гора картофельных очисток и всякого мусора, с давно погребенным поганым ведром под ними, а сверху преспокойно сидит мокрая крыса, почти не боящаяся людей – таких же невзрачных и взъерошенных. Разлита мутная воняющая лужа и лежит пара-другая набухших водой склизких досок, а жильцы осторожно, опасаясь поскользнуться, пробираются по ним до раковин и назад… – Присаживайся к столу. Электричества у нас, как видишь, нет, да его нигде почти нет, редко появляется. Пока свечками вот спасаемся, что потом делать, ума не приложу, – грустно улыбнулась женщина. – Зима не за горами, неизвестно, будет ли отопление. Горячей воды нет уже несколько месяцев. Слава богу, хоть холодную не отключают. – Наташа, Ромка мой не появлялся у тебя? – Здесь он, два дня уже как. Откуда узнал, что он у нас? – улыбнулась женщина. – Да ты сиди, что подскочил-то. Нет их сейчас дома, к подруге дочкиной ушли, ночуют там. – Ночуют? – не понял Иван. Губы Натальи опять тронула улыбка. – Взрослыми себя считают. – Да какие они взрослые?! – Забыл себя таким? «Я два года уже срок мотал, – мысленно усмехнулся Никитин. – Разве ж забудешь такое? Ромка по сравнению с тогдашним мной вообще мелюзга, хоть и пыжится изо всех сил, самостоятельный, якобы». Похоже, Наталья догадалась, о чём думает её гость, и несколько смутилась. Потом сказала: – Им уже почти по восемнадцать. Одногодки, оказывается. Ромка-то фамилию твою носит? – Да. Усыновил я его. Он не возражал против моей фамилии. Наташа… так они, получается, того? – Получается, того, – серьёзно ответила женщина. – Вчера огорошили: мол, собираемся пожениться. Нашли время, – вздохнула она. «Дела! – растерянно подумал Никитин. – Вот мать-то в осадок выпадет, как узнает». Он мысленно сконфузился, осознав, что думает о жене несколько отстранённо. – Про тебя не спрашиваю – всё знаю, сын твой поведал, – сказала Наталья. – У меня дар речи пропал, настолько удивилась, когда дочь познакомила нас. Бывает же так в жизни! Сначала мы, теперь они, даже не зная, что у нас было… Слушай, ты ведь тоже пешком шёл? – Да. – Голодный же! – У меня там, в рюкзаке есть кой-какая еда. – Я принесу, – женщина направилась в коридор, оставив Ивана в темноте, продолжая говорить: – Сейчас организуем, что сможем. С продуктами непросто стало, но ничего, придумаем что-нибудь, у меня тоже найдётся, что на стол поставить. |