Онлайн книга «Мы будем на этой войне. Не родная кровь»
В это время в дверь постучали. – Чего это они, вернуться решили? – удивилась Наталья, уверенно открывая дверь, не поинтересовавшись, кто стучит. Сильный удар ногой в живот швырнул её на пол. Она громко вскрикнула. Не ожидавший ничего подобного Иван подскочил со стула и услышал, как из прихожей рыкнул мужской голос: – Заткнись, шалава! Там замелькал луч фонарика. Никитин рванулся в прихожую и сходу, как конь копытом ударил, врезал кулаком в морду первому. Тот грохнулся на пол. Иван пнул его в пах, подскочил к оторопевшему второму и с не меньшей силой врезал ему. Фонарик крутнулся в воздухе и упал одновременно с хозяином, но не потух. Иван подпрыгнул и пятками с силой опустился на морду второго, чувствуя, как затрещали лицевые кости. Мужик дико взвыл и свернулся калачиком. После этого победитель захлопнул входную дверь и склонился над женщиной. – Наташа, где больно, чем он тебя? – тревожно спросил он. – Ногой ударил в живот… – стиснув зубы, ответила она. – Сейчас отпустит… Кто это? – Понятия не имею. Это не муж твой разве, с подельничком? – Нет, я их не знаю… Я думала, это Ксенька с Романом вернулись… – Значит, это налётчики. Ладно, щас покалякаем, давай я тебе помогу подняться… вот так… иди в комнату, не нужно тебе это слушать. Дойдёшь сама? – Дойду. Что ты сделал с ними? Они не умрут здесь? Мне только этого не хватало. Вон, как сильно стонут оба… – Не умрут. Такие гады очень живучие. Ну, всё, иди. Приляг там. Как только женщина ушла, Никитин грубо за отвороты куртки вздёрнул первого мужика, посадил его на пол и прислонил спиной к стене. Второй так и остался лежать, утробно охая. – Кто такие? – жёстко спросил Иван и направил фонарик в глаза мужику. – А ты кто? – жмурясь, пробормотал тот, швыркнув разбитым носом. Кровь по его подбородку и шее щедрыми струйками стекала за ворот рубахи, видневшийся из-под куртки, делая его бурым. Никитин сильно сжал достоинство налётчика. – Раздавлю помидоры! – выдохнул он яростно. – Ы-ы-ы! Отпусти! Иван чуть ослабил хватку. – Я – Примус. Это – Лужок. – Хозяйские оба? [3] – Да, были в командировках пару раз [4] . – Кто навёл? – прошипел Никитин, опять усиливая хватку. Налётчик затараторил: – Никто не навёл. Сироты мы беспризорные. [5] Последили несколько дней, вычислили, кто живёт, увидели что шмара с хахалем свалили… Ой!!! Не дави!.. – Это не шмара и не хахаль, – отчётливо сказал Иван. – Увидели, что девушка с парнем ушли, решили выставить фатеру [6] . – Щас оба тапочки в угол поставите, [7] а потом вынесу вас ночью и брошу прямо у подъезда. И никто даже искать не станет: время такое, сам знаешь. – Так ты тоже хозяйский, что ли? – удивился слабо мужик, опять швыркнув окровавленным носом. – Подавись отрыжкой! [8] Грузи этого на горб, и на выход с вещами. Он пошёл следом за мужиками, а возле подъезда долго и жестоко бил обоих, ничуть не беспокоясь тем, что наверняка кто-то смотрит в окна, привлечённый громкими и болезненными вскриками налётчиков. Когда он вернулся в квартиру и закрыл за собой дверь, Наталья встретила его в прихожей, держа подсвечник с зажженной свечой. – Иван, – произнесла она тихо, – я даже не думала, что ты таким стал. Я всё слышала и видела в окно. Ты же их инвалидами сделал. – Предпочитаешь, чтобы было наоборот? Мне уйти? – спокойно спросил Никитин. – Нет, я не об этом. Просто… – Что? – Просто ты стал другим. Я тебя совсем не знаю, оказывается, и боюсь. – Пойду я, Наташа. Прости, что так вышло. – Нет, не уходи! – женщина быстро подошла к нему, поставила подсвечник на тумбочку и прильнула жарким телом, обняв крепко за талию. – Не уходи! Её руки медленно легли Ивану на затылок, а лицо с приоткрытыми губами оказалось совсем близко от его лица. – Одной мне будет ещё страшнее… Наталья была очень естественной и вправду казалась беззащитной. Иван почувствовал, что больше не в силах сдерживаться. «Что же я делаю…» – подумал он смятённо. Но губы его уже слились с её губами… Утро они встретили в постели. Бессонная и сумасшедшая ночь отняла их силы. Обнявшись, они тихо дремали. Иван проснулся первым и сразу же ощутил угрызения совести. «Я не должен был делать этого, не должен… Я не за этим шёл сюда… Врёшь, за этим, ну во всяком случае, допускал такую возможность и даже хотел этого, себя-то не обманешь… Но у меня есть Лена и я люблю её… А Наташа? Её я тоже люблю…» Женщина сладко потянулась и, сонно улыбнувшись, ещё крепче обняла Ивана, положив голову с разметавшимися светлыми волосами ему на грудь. – Стучит. Тук-тук, тук-тук, тук-тук… – произнесла она тихо. «Я люблю двух женщин… Что делать? Ромка узнает – не поймёт и не простит за мать. И Лена не поймёт и не простит. Она на зону ко мне ездила, благодаря ей, я не скатился в эту помойку окончательно… А Наташа за оба моих срока не написала ни одного письма, я уж не говорю о передачах… Но она была замужем за другим мужчиной и наверняка любила его… А я любил её тогда и люблю сейчас…» – Тук-тук, тук-тук, тук-тук, – повторяла Наташа сонно. – Хорошо-то как, Господи! Я уже и забыла, что так бывает, уже и не верила, что у меня когда-нибудь ещё будет так… «Что мне делать? – тоскливо думал Иван. – Что мне делать?»* * * Посёлок, где проживал Савельев, неожиданно для него и остальных жителей вдруг стал местом дислокации военных. Местные толком не могли понять всей армейской структуры, но по слухам в посёлке расположился штаб целой бригады. А ещё говорили, что к Красноярску стягивают войска. Тамошним военным, вошедшим в город несколько раньше по распоряжению оппозиционного руководства, выдвинули ультиматум, что ли. В общем, предлагают сложить оружие, но те ни в какую. Мол, придите и заберите, если сможете… Примерно так жители посёлка обсуждали доходившие до них слухи. Все пребывали уже не просто в тревожном предчувствии, а в крайне подавленном или наоборот, нервозном состоянии. Для них война всегда была где-то там, далеко, на Кавказе. Там военные блокировали населённые пункты и воевали с боевиками. Там стреляли, взрывали и убивали. Всё это было где-то там, а потому не страшно. И вдруг это случилось здесь! Случилось по-настоящему, уже навсегда разделив жизнь, её привычный уклад и повседневность на «до» и «после». |