Онлайн книга «Мы будем на этой войне. Не родная кровь»
Простуженные надрывно кашляли, многие солдаты чертыхались вперемешку с матюгами: какой прок от атаки, когда атакующие неповоротливы, словно сонные мухи, а случись рукопашная, то и вовсе никакого толку с них не будет. Кому-то наверху нужно отчитаться за проведённое мероприятие? Почему всё так неорганизованно и бестолково? Ведь это не учения, а война! Скоро появятся новые убитые и раненые. Неужели штабным крысам на это наплевать?! Это только в кино война выглядит лихо и жёстко: стрельба, грохот, ура, вперёд… А на деле попробуй-ка, потаскайся в этакой сбруе по глубокому снегу. Какое тут к чёрту ура, вперёд? Дойти бы и не запариться вконец… Когда кое-как одолели больше половины пути, миномётный обстрел накрыл наступающих разом. Осколки выкашивали пехоту как коса траву. Бронетехнику из засад – выдвинутых вперёд замаскированных окопчиков жгли гранатомётчики федеров. Началась паника. Взрывы ухали один за другим, раскидывая снег вперемешку с промороженной землёй и безжалостными осколками. Орали раненые, орали со страху ещё целые, орали командиры, пытаясь сдержать повальное отступление… Молодой лейтенант, Ромкин командир взвода, срываясь на фальцет, орал своим подчинённым: – Куда??? Куда … вашу мать! Вперёд!!! Но его никто не слушал, страх оказался сильнее приказа и даже разума. Роман поддался всеобщей панике и бездумно бежал назад, если можно тяжёлое передвижение по глубокому снегу назвать бегом. Каску он сбросил – мешала и сползала на лицо, но автомат держал крепко, даже не осознавая этого. Грохнувший рядом взрыв оглушил Ромку и швырнул в черноту… Сознание вернулось быстро – взрывы ещё продолжали грохотать, а солдаты разбегаться. Роман осознал светлеющее над собою небо – далёкое и отстранённое от людских забот и бед… Что-то было не так… Где-то на подсознательном почти животном рефлексе билась отчаянная мысль: произошло непоправимое, очень плохое. Постепенно Ромка понял, что не чувствует своего тела. Вообще. Его как бы нет, сознание существует отдельно. «Что со мной? – думал он, вглядываясь через странный туман, застилающий глаза. – Я ранен? Но мне не больно, я вообще не чувствую тела…» Ему захотелось поднять руки, но не получилось. «Почему я не могу шевелиться?..» Вдруг Роман осознал, что не может не только двигаться, но даже посмотреть влево или вправо и вообще закрыть глаза. От этого стало совсем страшно. Но закричать он тоже не смог. «Убило меня, что ли?! Да ну, ерунда! Я же думаю! Я вижу и всё слышу! Значит, я живой! Но что с телом, почему я не чувствую его?! Я хочу закричать и не могу… Меня убило… Нет! Я живой! Я думаю! Я вижу! Я живой!» Ромка почувствовал, как неведомая сила отрывает его от земли и несёт сквозь предутреннюю мглу. Он увидел маму. Она находилась в небольшой полутёмной комнатке, освещаемой сполохами огня, пробивающимися через приоткрытую заслонку печки-буржуйки, возле которой сидел незнакомый мужчина. Он усталым голосом что-то говорил о письмах и бросал их в печку. Внезапно мама, сжавшись от острой боли, схватилась за сердце… Роман отчётливо услышал, как мужчина тревожно спросил: – Что с вами, Елена? Сердце? – С сыном беда случилась… – через стиснутые зубы выговорила мама. – С ним всё будет хорошо, Елена, верьте мне. Как и с вашим мужем. Я знаю. – Нет, случилась беда с Ромочкой… Роман почувствовал, как та самая неведомая сила вновь увлекает его через мглу, и вот он уже в госпитале, в комнатке, где ночевал. Он увидел Ксению. Девушка ревела навзрыд. Её пыталась успокоить подруга, приговаривая: – Ну что ты, Ксюша… Ну успокойся… Всем сейчас тяжело… Мне тоже тяжело… Я тоже устала… Ну давай, сейчас я ещё зареву… – девушка и вправду заплакала. А Ксения сквозь слёзы произнесла: – Не могу больше… Устала я от этой крови, от боли, от смертей, от грязного белья, испражнений и рвотных масс… Устала… Не могу больше… Пойду завтра к маме, попрошу прощения… Если письма будут о Ромы, дай знать, ладно? Роман вновь осознал себя на поле боя. Над ним склонился командир взвода. Он был немногим старше Романа, но имел за плечами военное училище и кое-какой боевой опыт, поэтому не потерял самообладания, но растерял своих необстрелянных подчинённых. – Никитин! Ты как?! «Я живой», – хотел сказать Ромка, но не смог. – Товарищ лейтенант! Мёртвый он, не видите, что ли?! – крикнул истерично кто-то. Роман не смог разглядеть неизвестного, не получалось ни повернуть головы, ни скосить глаза в сторону. – Да вижу уже… – досадливо произнёс лейтенант, отстраняясь и пропадая из поля зрения. «Я живой…», – упрямо подумал Ромка и почувствовал, как его снова отрывает от земли и затягивает в чёрную воронку с ярким светом где-то вдали…* * * Ксения шла к своей маме. Она твёрдо решила повиниться перед ней. Кончились силы и упрямство. Хотелось доброты и защиты от самого близкого и родного человека. Она открыла своим ключом дверь квартиры. Никого дома не было. Уставшая с ночной смены девушка походила по пустым, промороженным комнатам и решила лечь спать в самой маленькой, где, судя по всему, обосновались мама и дядя Ваня. Здесь было немного лучше – едва живая батарея отопления давала кое-какое тепло. Не раздеваясь, укрывшись пледом, девушка легла на застеленную кровать и быстро уснула. Проснулась она, когда уже стемнело. Электричества, конечно, не было, как и свечей. В госпитале в этом плане куда как комфортней – военные смогли обеспечить необходимые условия. Ксения, погружённая в нерадостные размышления, сидела у окна, глядя на тёмную пустую улицу. Почему её жизнь сложилась именно так, а не иначе? Почему началась война?.. Почему страдает и умирает столько людей?.. Кто должен понести за это наказание и понесёт ли?.. Когда закончится этот кошмар?.. Вопросов много, ответов почти нет, а те, что есть – малоубедительны. Замок во входной двери провернулся лишь поздним вечером. Девушка стояла в коридоре. В темноте она увидела, как зашёл мужчина и закрыл за собою дверь. – Дядя Ваня, это вы? – спросила она настороженно. Мужчина, склонившийся снять обувь, распрямился. – Ксения? – А где мама? – Ксения, ты разве в городе? – Где мама? – Ей кто-то сказал, что ты ушла из города. Я не знаю, от кого она это услышала. Но твоя мама на следующий день пошла тебя искать, потому что очень переживает за тебя. А где Ромка? |