Онлайн книга «Назад в СССР»
|
– А куда ему идти? – Да куда угодно! Пусть проваливает ко всем чертям! Пусть хоть в канаве спит! – Это слова комсомольца? – Нет. Это мои слова! – Уже ревнуешь? – К кому? К нему? – Да. Виктор подошел ближе: – Он же ненормальный! Ты что, не видишь? – А по-моему, он симпатичный. Просто ему не везет в жизни. – Не везет псам, у которых нет хозяев. А он может о себе позаботиться! Это его проблемы. Наташа положила руку на плечо Виктора. – Это ненадолго, – примирительно сказала она. – Может, всего на пару дней. Потом он сам уйдет. Потерпи… – Ладно… Я потерплю… Но все равно он мне не нравится! – Знаю. Виктор захотел обнять и поцеловать Наташу, но она отстранилась. – Не надо, не сейчас, – прошептала она. – Мы же не одни… Виктор отпустил ее. – Ты же знаешь, что я к тебе чувствую, – тихо произнес он. – Знаю. Наступила неловкая пауза, которая никак не находила разрешения. – Ладно, я пошел. Будь осторожнее! – Хорошо. – Спокойной ночи. – Спокойной ночи. Виктор вышел из квартиры, и Наташа закрыла за ним дверь. Потом вернулась в гостиную и села за стол. Антон закончил есть и откинулся на стуле. – Ромео ушел? – Да. – Жутко ревнивый парень, – заметил Антон, ковыряя в зубах зубочисткой. – Он хороший, просто немного злится. – Я его понимаю. – Что ты понимаешь? – На его месте я бы тоже злился. Наташа промолчала. Встала и начала собирать тарелки. – Я тебе помогу. Их руки соприкоснулись. Звякнули тарелки. – Не надо. Я сама. Она собрала тарелки, вилку и нож. Улыбнулась Антону. – Иди отдыхай. У тебя был трудный день. – Да уж. – Иди. – Хорошо. Собрав тарелки, Наташа вышла из зала. Антон проводил ее взглядом. Потом поднялся и пошел в комнату брата, стал смотреть фотографии, развешанные на стене. Затем прошелся по комнате и сел на кровать поверх покрывала. Ему не верилось, что этот день закончился. В комнату вошла Наташа. В руках она держала чистое постельное белье. – Давай я застелю постель, – сказала она. Антон поднялся и отошел в сторону. – Где ты работаешь? – спросил он. – В музыкальной школе, – ответила она, расправляя свежую простынь. – Преподаю детям музыку. – Тебе нравится? – Я люблю свою работу. – Все эти сольфеджио… – Да… – Я тоже в детстве ходил в музыкальную школу. – Правда? – Да. Но я ее бросил. – Почему? – Не знаю… – Антон пожал плечами. – А сейчас жалею. Наташа закончила застилать постель и повернулась. – Почему жалеешь? – Вообще-то я в первый раз пожалел. – Ну, это бывает. Возникла неловкая пауза. Оба не знали, что сказать напоследок. Наконец Антон произнес: – Прости меня, что я так вломился в твой дом… и в твою жизнь… Наташа опустила голову и ответила: – И ты прости меня… – За что? – За погреб. Ты мог погибнуть из-за меня. – Не беспокойся. Не мог. – Ты в рубашке родился. Там почти три метра высоты. Запросто можно шею свернуть. – Я могу упасть с девятиэтажного дома, и ничего со мной не будет. – Так не бывает. – Могу показать. Наташа отошла к двери и повернулась. – Не надо. Так все равно не бывает. Антон сел на кровать и произнес загадочно: – Если знаешь свое будущее, то – бывает. – Но никто его не знает. – Но почему… Есть люди… – Спокойной ночи. – Спокойной ночи, – ответил Антон. Весь следующий день Антон проспал. Он не слышал, как Наташа встала, приготовила ему завтрак, собралась на работу и ушла. Не слышал, как шумели дети за окном, как лаяли собаки и ругались домохозяйки. Проснулся он только под вечер – встал, засунул ноги в тапки и прошелся по квартире. Первый раз за несколько дней он ни от кого не убегал, не прятался и ничего не опасался. В ванной комнате Антон порылся в шкафчике над зеркалом и нашел бритву, очевидно, принадлежащую брату Наташи. Он намылил лицо мылом и не спеша побрился, тщательно вымыл бритву и положил на место. Потом сделал себе легкий массаж лица и побрызгал одеколоном «Шипр». Запах был резкий и неприятный. Да, сказал себе Антон, это не Amouage. Затем он прошел на кухню и сел за стол. Перед ним стояла тарелка с холодным омлетом, стакан молока и сдобная булочка. По краям от тарелки лежали вилка и нож. Последний раз завтрак ему оставляла мама. Она тоже жарила ему омлет и наливала стакан молока. Антон вспомнил детство. Казалось, что оно было только вчера. Он с трудом удержался от крика: Мам, можно еще молока? Как это все вернуть? Никак. Стареет наше тело, но не душа. Она все помнит. В этом проблема. Антон помнил вкус омлета и молока из детства, и он был точно такой же. Он помнил все, что было с ним за последние тридцать лет, до мельчайших подробностей. И теперь, когда он оказался в другом времени, все это вроде как и не имело смысла. Антон встал из-за стола и поймал себя на мысли, что воспоминания вообще несут в себе мало смысла, даже если ты и остался в своем времени. Какой в них толк, когда они ничего не меняют? Опыт? Но мы все равно совершаем старые ошибки, раз за разом. На ум пришли горькие слова Сартра: «Человек – это бесполезная страсть». Антон захотел курить. Он поискал сигареты на кухне и в гостиной, но не нашел. Тогда он надел вьетнамские кеды, натянул синий петушок на голову и пошел на улицу за сигаретами. Ему пришлось пройти пару кварталов, прежде чем он увидел курящего человека. Это был работяга в таких же, как и у Антона, тренировочных штанах и застиранном коричневом свитере. Лицо испитое и доброе. Доброе и испитое. Но больше испитое… Работяга достал пачку «Беломора» и выбил щелчком одну папиросу для Антона. Помог прикурить и ушел. Антон затянулся и закашлялся. Пошел обратно домой, и вдруг из-за угла ему навстречу выехала милицейская машина. Антон отвернулся, наклонил голову и пошел в другую сторону. Машина его догнала и стала медленно ехать рядом. Люди в машине внимательно разглядывали Антона и тихо переговаривались. Антон ускорил шаг, но машина не отстала. Антон шел, стараясь не выдать беспокойства. Вдали появилась девушка. Это была Наташа. Она шла навстречу по тротуару и улыбалась. Антон раскинул руки, подбежал к ней и обнял. Он страстно прижался к ее лицу губами и стал целовать. |