Онлайн книга «Горячий лед»
— Какая еще баба? — не понял Гордеев. — Да там, в приемном отделении девочки ее валерианкой отпаивают. Она, бедная, надумала в обмороки заваливаться. — Да кто такая? — Забыл фамилию. К Соболеву сегодня утром пришла, а мы только заметили, что его нет. Ну, девка сразу в истерику. Еле успокоили. — Ну, пойдем посмотрим, что там за девка, — вздохнул Гордеев. В сопровождении Козырева он зашел в приемный покой и увидел бледную, измученную Ульяну Старостину. — Ульяна, здравствуйте, как вы здесь оказались? — удивился Юрий. — Здравствуйте, Юрий Петрович, — чуть слышно, обескровленными губами прошептала Старостина. — Как я рада, что вы здесь. Сделайте что-нибудь, Мишу похитили. — Да, наслышан. А вы откуда узнали, что Михаил Васильевич здесь? — Он позвонил мне вчера вечером, рассказал, что с ним случилось. Я пообещала приехать на следующий день, и вот утром я была уже здесь, а он… — Ульяна снова забилась в рыданиях. Медсестры бросились к ней с нашатырным спиртом. — Ульяна, постарайтесь взять себя в руки, — успокаивал Старостину Юрий. — Мы сделаем все возможное, чтобы найти Михаила Васильевича. Успокойтесь. Езжайте домой, пожалуйста. Вам нужно отдохнуть. Как только нам станет что-нибудь известно, я обязательно — вам позвоню. Вы все равно ничем не сможете нам здесь помочь. Езжайте. Вы доберетесь сами или вас отвезти? — Нет-нет, я в порядке. — Старостина старалась казаться спокойной. — Я доеду. Юрий, пообещайте мне, что позвоните в любом случае, какие бы ни были новости? — Обещаю, — сказал Гордеев. — И не надо готовить себя к худшему, все обойдется. Держитесь. Ульяна благодарно кивнула, поднялась с трудом и, пошатываясь, побрела к выходу. Мужчины проводили ее взглядом. Лена решила начать обход сверху вниз, поднялась на пятый этаж и сразу увидела дежурный пост. За столом восседала огромная деваха, с трудом умещаясь на казенном металлическом стуле. Бирюковой даже показалось, что у него слегка подогнулись ножки под весом такого обширного тела. Медсестра, скучая, лениво напевала незатейливую песенку из репертуара группы, любимой девочками-подростками, и разглядывала какой-то глянцевый журнал. Приблизившись, Лена разобрала его название: «Торговое оборудование». «Интересно, наверное, — подумала Бирюкова. — Жаль отвлекать от такого занимательного чтения», — но все же обратилась к медсестре: — Добрый день. Девушка, мне нужно побеседовать с больными. Девица недовольно поморщилась, как от писка назойливого комара, летающего над ухом, но взгляда не подняла и чтения не прекратила, только перестала напевать. «Надо же, какая тоска по печатному слову, оторваться не может», — разозлилась Лена и произнесла чуть громче: — Девушка, добрый день. Здравствуйте. Крайне рада вас видеть. По лицу медсестры скользнула легкая тень негодования и презрения, но сама внушительная фигура осталась в том же положении, ни один мускул не дрогнул. «Какая степень спокойствия!» — Бирюкову уже стала занимать эта ситуация. — Девушка, вы знаете, я только, что видела, как один больной пытается выкинутся из окна. — Ничего страшного, — невозмутимо произнесла медсестра. — У нас как раз травматология на первом этаже. — А еще двое устроили метание шприцев, а мишенью у них служит связанный посетитель. — Очень хорошо, это мальчики к чемпионату готовятся. Олимпийские игры среди инвалидов, слышали о таких? — не осталась в долгу девица. — А там еще старушка на столе канкан танцует… — А ей так доктор прописал, — не дала договорить медсестра. — Чего вы от меня хотите? Чего вам надо? — Мне нужно побеседовать с больными. — Чего это? — Я следователь Генеральной прокуратуры, этой ночью из вашей больницы был похищен человек, мне нужно найти свидетеля похищения, для этого я должна опросить пациентов. — Идите получите разрешение у главного врача больницы и опрашивайте. — Хорошо, — сдалась Лена. — Где он? — В Турции. У него отпуск, — был ответ. — Вы надо мной издеваетесь? — не выдержала Лена и перешла на повышенные тона. — Вы думаете, я здесь с вами в игры играю? Я нахожусь при исполнении служебных обязанностей, и мне некогда продолжать с вами эту пикировку. — А ты чё орешь на меня? — оторвала взгляд от журнала медсестра, и первый раз за время всего разговора ее голос был окрашен хоть какими-то эмоциями. — Умная очень, думаешь? Будешь орать, я с тобой вообще разговаривать не буду. — Я не переживу этого несчастья! — воскликнула Бирюкова. — Потерять возможность общения с вами будет самым большим наказанием в моей жизни! Не причиняйте мне подобной боли! — Ты дура, что ли? — деловито поинтересовалась девица. — Ну, все, — вышла из терпения Бирюкова. — Если через тридцать секунд вы не пустите меня опросить больных, я разнесу здесь все к чертовой матери! Есть распоряжение! А потом еще тебя привлеку к уголовной ответственности за неподчинение представителю власти, который расследует тяжкое преступление. — Я сейчас охрану вызову, а когда они тебя на улицу выкинут, привлекай меня к чему хочешь, мне по барабану, я в этой жизни только голода боюсь. — Оно и видно, — устало произнесла Лена, окидывая взглядом мощный стан медсестры. — Ладно, красотка. Сейчас с тобой другие люди разговаривать будут. Где тут кабинет Сергея Александровича Козырева, заведующего хирургическим отделением? — Сергея Александровича? — вскинулась девица. — А зачем он тебе? — А затем, что он, как ваш непосредственный начальник, лучше меня объяснит, что бывает с теми, кто чинит препятствия правоохранительным органам. — К Бирюковой вернулось привычное спокойствие, и она уже корила себя за то, что позволила себе опуститься до уровня этой деревенской хамки. — Сергей Александрович, — повторяла медсестра, и по широкому лицу ее блуждала мечтательная улыбка. — Э-эй, вы меня слышите? — окликнула девицу Лена. — Слышу-слышу, — промурлыкала та. — Так вы с Сергеем Александровичем знакомы? — Представьте себе. — Очень хорошо, — радовалась медсестра. — Послушайте, — схватила она вдруг Лену за руку. — Помогите мне. — Чем же? — недоумевала Бирюкова. — Он такой душка, но не обращает на меня никакого внимания. Поспособствуйте, а? — Медсестра жалобно уставилась на Лену, и той даже стало ее жалко. Бирюкова вдруг представила, каково это быть такой толстой, некрасивой и никому не нужной, вздыхать по кому-то и мучиться от безответной любви. — А вы его любите, да? — смягчилась Лена. |