Онлайн книга «Этот прекрасный сон»
– У тебя счастливый вид, – удивленно улыбнувшись, сказала Эйвери, когда я сжал ее руку. – Думаешь об ужине? Я поставил машину возле папиной плоской черной «импалы» и выключил двигатель. – Сейчас ты познакомишься с самым офигенным поваром на всем Юге. Мы вылезли из салона, папа вышел на крыльцо. Как только он понял, кто приехал, по его лицу расползлась широкая улыбка. – Сынок! – гордо выкрикнул он и заспешил ко мне, раскинув руки. Я невольно фыркнул: его медвежьи объятия выжали из моих легких весь воздух. – Кого ты привез? – спросил отец, отпуская меня. – Папа, это Эйвери. Эйвери, это мой отец, Сайлес. – Надо же! – сказала она. – Какое потрясающее сходство! – Тебя зовут Эйвери? – Папа подавил смешок. – Вы надо мной не прикалываетесь? – Это Бог прикалывается, – ответил я. – Да, чувство юмора у него есть. – Папа подмигнул Эйвери. – Иначе тебе не досталась бы эта физиономия. Беспокойство в ее глазах почти исчезло, и она снова стала похожа на ту девушку, в которую я влюбился. – Не так-то мы и похожи! – расхохотался я. – У меня-то нет седины! Отец легко хлопнул меня по груди тыльной стороной руки: – Поосторожней, мальчик, я ведь все еще могу надрать тебе задницу! Он шутя обхватил Эйвери и приподнял ее. Она взвизгнула. – Ага! Щас! Ноги Эйвери снова ступили на траву. Мы помолчали. – Давно ты не появлялся, Джош. – Знаю, – кивнул я, скользя взглядом по старой отцовской «импале». – Зато о Мейбелин ты, я вижу, заботился хорошо. – Папа указал на мою машину. – Значит, чему-то все-таки научился у отца. Эйвери, если тебя он будет беречь хотя бы вполовину так, как бережет эту колымагу, ты счастливая женщина. Она взяла меня под руку и прижалась ко мне. Я сразу почувствовал себя лучше, когда увидел, что ей весело и что в обществе моего отца она как будто немного расслабилась. – Он хороший человек. Трудолюбивый. Мне действительно повезло. Вы, наверное, очень им гордитесь. – Конечно. – От улыбки у отца проступили мелкие морщины вокруг глаз. – Джош когда-нибудь рассказывал тебе, как он описался, повиснув на соседском заборе? – Нам пора возвращаться к маме, – сказал я, ероша волосы. Эйвери постаралась сохранить спокойное выражение лица. – Но вы ведь еще заедете? – произнес отец не столько вопросительно, сколько предостерегающе. Я кивнул. Он еще раз обнял меня, потом Эйвери. – Я за этим прослежу, – пообещала она. – Ну ладно, старик, хватит. Отпусти мою девушку. Отец сделал шаг назад и окинул нас одобрительным взглядом: – Хороший выбор, сынок. Правда. – Спасибо, папа. Я знаю, – ухмыльнулся я и, обхватив Эйвери за плечи, повел ее к машине. * * * Сидя за маминым кухонным столом, мы налопались сашими, риса и жареной курятины под соусом терияки, после чего Эйвери отправилась в мою старую комнату принять душ. Пока она готовилась ко сну, мама топталась на кухне. Подойдя к двери ванной, я услышал стон и постучал: – Все в порядке? – Все отлично! – отозвалась Эйвери. Видимо, это из-за близости моей матери она разговаривала таким наигранно-бодрым голосом. Я вернулся на кухню. – Эй, может, притормозишь, пока Эйвери здесь? – укоризненно сказал я маме, глядя, как она наливает себе очередную порцию виски. – Занимайся своими делами, – проворчала она. Появилась Эйвери с вымученной улыбкой на лице. Заметив мою обеспокоенность, она махнула рукой. – Ты что-то позеленела, юная леди, – сказала мать, глядя на стакан с бурбоном. – Я чувствую себя хорошо, – сказала Эйвери, садясь за стол. – По виду не скажешь! – Господи, мама! Перестань! Эйвери покачала головой, беззвучно прося меня не разжигать ссору. – Как прошла дорога, если не считать многочисленных санитарных остановок? – спросила мать, впиваясь в меня взглядом. – Нормально. – Эйвери сжала губы. Она сглотнула. На лбу у нее выступила испарина. – Детка… – Я протянул к ней руку через стол. – Все в… Не успев договорить, Эйвери прикрыла рот и бросилась по коридору к моей спальне. На кухне было слышно, что ее вырвало. Мама ухмыльнулась. Я вбежал в свою комнату и остановился на пороге ванной. Оттого что Эйвери принимала душ, зеркало запотело. – Пожалуйста, уходи, – простонала она, стоя над унитазом. – О боже! Ее опять вырвало. – Ты же хорошо себя чувствовала? Может, это конфеты? – Отравление. Наверное, японская еда, – сказала Эйвери между приступами рвоты. – Умираю. – Я намочу полотенце холодной водой. – Спасибо. Но потом, пожалуйста, уйди. Не хочу, чтобы ты смотрел. Я погладил ее по спине, понимая, о чем она говорит. Мне бы тоже не хотелось показываться ей в таком состоянии. Принеся полотенце, я вышел из ванной и через закрытую дверь сказал: – Зайду проведать тебя через десять минут. – Пожалуйста, не надо. Я снял свое старое черно-серое покрывало, поставил на пол мусорное ведро, потом вернулся на кухню и стал шарить по шкафам в поисках чистых стаканов. Мать сидела и смотрела на меня. – Вот дерьмо… Мама! Стаканы! – За языком следи. Вода в холодильнике. – Ты хочешь что-то сказать? – спросил я, беря две бутылки. – Ничего не говорю. Я обернулся: глаза ее были едва приоткрыты. Она пыталась зажечь сигарету от спички. Я поставил бутылки на столешницу, взял коробок и, чувствуя на себе тяжелый взгляд матери, помог ей прикурить. Она подалась к огню, затянулась, выпустила облако дыма, еще раз вдохнула и сдавленно кашлянула. – Я же вижу: у тебя что-то на уме. Выкладывай. – Тошнит ее, да? Мама обдала меня дымом, и я замахал руками: – К утру поправится. Дорога была долгая. Запах никотина в таких случаях не помогает, если ты об этом. – Не об этом, – сказала она, продолжая дымить. – Так вот, значит, зачем ты явился. Очередная пассия от тебя залетела, и тебе нужна помощь. Мама не изменилась. С тех пор как утонула Кейла, трезвая жизнь была ей не по вкусу. Я хохотнул: – Ты смеешься? Кому ты можешь помочь в таком состоянии? |