Онлайн книга «Госпожа страсти, или В аду развод не принят»
|
– Ну и прыть у вас, Марина Викторовна! Еле поймал! – Что... что с Хохлом? – вытирая глаза, пробормотала она, и Сева успокоил, помогая подняться: – Жив он, только надо скоренько в больницу, у него там, кажется, легкое пробито. – Так какого хрена мы сидим?! – Мы не сидим, я вас догонял, а Генка охранника вашего в машину потащил. – Поехали отсюда! Нет, погоди... – Марина велела ему принести из джипа канистру бензина и разлить ее по коридору, понаблюдала за процессом, спокойно уже закурила, любуясь на тлеющий кончик сигареты, а потом бросила ее прямо в лужицу бензина на паркете. Заполыхало быстро, Коваль еще немного постояла, глядя на то, как пламя охватывает буровские хоромы, а потом пошла к выходу, кивнув Севе. «Надо же – хладнокровная, как лягушка! – изумленно подумал телохранитель, следуя за хозяйкой. – Столько народу у нее на глазах замочили, а она с сигареткой постояла, дом запалила – и отваливает, как с надоевшего киносеанса! Вот тебе и баба!» Женька лежал на заднем сиденье «Хаммера» бледный, почти без сознания, хрипло и трудно дышал, на губах появилась кровавая пена. Марина села рядом с ним, осторожно положила его голову себе на колени и приказала Юрке гнать что есть скорости. Всю дорогу гладила Женьку по бритой голове и шептала, чтобы только не дать ему потерять сознание: – Женечка, родной мой, не оставляй меня, у меня больше никого нет... пожалей меня, пожалуйста, не бросай, не уходи... – Киска... киска... не плачь... – с трудом выговорил он, закашлявшись, и она положила руку ему на грудь: – Ш-ш-ш! Успокойся, родной, молчи... я с тобой, я никуда не уйду, в больничке с тобой останусь... Женечка, ты держись, пожалуйста... Около самой больницы он впал в забытье, перестал даже двигать здоровой рукой и гладить Маринины пальцы. Джипы, взвизгнув тормозами, замерли у крыльца приемного покоя, и Сева выпрыгнул, даже не дослушав данное хозяйкой распоряжение: – Сева, бегом в приемное, бери каталку и санитаров! Исполнительный телохранитель мигом организовал и то, и другое, Хохла осторожно переложили на каталку и повезли внутрь, Коваль пошла следом, но Гена перехватил ее: – Марина Викторовна, у вас все брюки в крови... – Не до того! – отмахнулась она, вырывая руку и почти бегом направляясь в приемное отделение, где около Женьки уже собрались хирурги, в том числе и ее бывший однокурсник Валерка Кулик. – Валера! – О, Маринка! – обрадовался он. – Посиди тут, ладно? Сейчас с клиентом решим и пойдем ко мне в ординаторскую, кофейку попьем, за жизнь поговорим! – Валера, ты не понял – я не в гости зашла, там мой телохранитель. Я прошу тебя – помоги мне, он должен выжить, я в долгу не останусь... – Но кофе все равно попьем! – Валерка решительно пошел в пропускник, и оттуда Марина услышала его голос: – Работаем быстро и аккуратно, клиент очень важный, потерять права не имеем! Коваль успокоилась немного, поняв, что Валерка все сделает так, как нужно, села на скамейку и прикрыла глаза. Рядом устроились охранники и Юрка, переживавший не меньше Марины – они с Хохлом успели привыкнуть друг к другу и даже подружиться. – Сева, скажи Коту, пусть он бесовских отвезет туда, откуда забрал, – не открывая глаз, попросила Коваль, и он ушел. Марина долго сидела в такой позе, даже вздремнуть успела, положив голову на широкое Генкино плечо. Открывая глаза, она сразу видела огромные белые часы с черными цифрами, укрепленные прямо над дверью оперблока. Время шло, а новостей не было, Коваль уже ненавидела это тикающее устройство и его бегущие по кругу стрелки. Ей начало казаться, что часы отсчитывают минуты и часы, отведенные Женьке, и от этого открытия она разозлилась еще сильнее. Наконец из операционной вышел Кулик, тронул за руку, и она встрепенулась: – Что? – Успокойся, все нормально. Жив твой охранник, в послеоперационную увезли. Ну, пойдем ко мне? – Да, только сначала... можно мне к нему? – Только пять минут, – предупредил Валерка. В послеоперационной палате хирургии Женька лежал один, еще две койки пустовали. Лицо Хохла было по-прежнему бледным, глаза в густых ресницах плотно закрыты, губы сжаты. Марина села рядом с ним, взяла за правую руку, так как левая была загипсована и уложена в косынку, погладила прохладные пальцы. – Женечка, все хорошо, все нормально, родной... я с тобой, я здесь... – Так, дорогая, будешь реветь – больше не зайдешь! – Валерка поднял ее с постели и увлек за собой, но она вырвалась: – Я посажу здесь охрану! – Главный врач будет возражать... – Да мне по фигу! Два дня назад здесь зарезали моих охранников и застрелили заместителя, и я повторения не допущу! – Хорошо, хорошо, только не ори, истеричка! Сажай своих людей, и пойдем пить кофе, а то я уже с ног валюсь и курить хочу так, что уши пухнут, – отмахнулся Валерка, понимая, что бороться бесполезно. Оставив у постели Хохла Севу, Коваль пошла в ординаторскую, разрешив Юрке ехать домой и предложив то же самое Гене, но тот отказался: – Я должен быть с вами, ведь Севка в палате! – Хорошо, только не отсвечивай, я устала... Они с Валеркой уселись в ординаторской, он сварил крепкий кофе, подвинул пепельницу: – Курить-то не бросила? – Тут бросишь! – Марина вытащила свою пачку. – Как живешь-то? – Какая жизнь на врачебную зарплату? У меня ведь двое детей, жена не работает, я дежурю по полутора суток три раза в неделю, – вздохнул Кулик, теребя в пальцах дешевую болгарскую сигарету. Ничего нового он не сказал, Марина и сама прекрасно видела, что зарплата у него та еще, да и не изменилось ничего в системе здравоохранения с момента ее ухода. Как жили врачи, перебиваясь кое-как, так и продолжают, как горбатились в больничке, чтобы заработать лишнюю копейку, так все и идет. И Валерка не единственный. А ведь хирург способный, и отделением вон заведует, а материальной отдачи никакой. – Так уходи, – пожала она плечами, отпивая кофе. – Что тебя здесь держит? – И куда? Это ты вот молодчинка, сумела, а я не такой. А помнишь, как вы с Нисевичем на лекциях спали на последнем ряду? – вдруг вспомнил Валерка. – Ты тогда уже в больничке вкалывала, уставала, синяя вся ходила и спала на ходу, а он тебя оберегал, любил... – И вспомни, что он потом со мной сделал, – посоветовала Марина. – Ведь ты меня лечил. – Да... крыша поехала у него, что ли? Слушай, а ведь ты замужем была? Где муж-то? – Погиб, – сказав это, Коваль удивилась своему спокойствию – так буднично ответила... – Извини. – Я привыкла уже, это не вчера произошло. Валера, ты помоги мне, ладно? Я сказала, что не останусь в долгу, и слово сдержу, заплачу, сколько скажешь, только все сделай, чтобы Женька мой выжил. – Она смотрела просительно, что было совершенно нехарактерно для той Марины, что Кулик знал еще с первого курса института. |