Онлайн книга «Спящий»
И если беловолосый коротышка-лепрекон превращается в жуткую химеру, чьи когти легко царапают стеклянный стакан, значит, у вас серьезные проблемы с головой. Проще говоря, вы чокнулись. Спятили. Двинулись. Пребываете не в своем уме. Так подумал я, когда старый знакомец откинул с головы капюшон, но от комментариев воздержался. Вместо этого спросил: – Где цилиндр потерял? Альбинос знакомым жестом продемонстрировал мне средний палец с жутковатого вида когтем и одним махом осушил стакан рома. – Дра-а-ать! – потряс он мощной головой, затем с прищуром глянул на меня и расплылся в ехидной улыбке. – А сам чего прическу поменял? Я провел ладонью по неровно остриженной макушке, взял стакан, но пить не стал и посмотрел поверх него на собеседника. Тот перехватил мой взгляд и расплылся в страшноватой улыбке. – И как я тебе? – Уродом был, уродом и остался, – ответил я, изрядно, впрочем покривив при этом душой. Пусть красавцем лепрекон не мог считаться и раньше, но в своем прежнем обличье страха ни у кого не вызывал. Сейчас же от одного взгляда на него дрожали поджилки и хотелось вжаться спиной в стену. Горящие призрачным огнем глаза прятались под массивными надбровными дугами; зубы, казалось, не могли поместиться в широком лягушачьем рту. Узкие губы туго обтягивали их, оставляя торчать наружу длинные клыки. Островерхие уши плотно прилегали к голове, а приплюснутый нос совершенно точно не мог принадлежать человеку, да и короткий ежик белых волос, скорее, напоминал жесткую звериную шерсть. И вместе с тем альбинос вовсе не казался отвратительным уродцем. Он словно вобрал в себя часть неземной красоты падшего, чье сердце сожрал, и внутреннее сияние сглаживало рубленые черты, смягчало их и превращало страшенную морду в заготовку, из которой искусный скульптор вполне мог изваять лицо Аполлона. Я отхлебнул рома и покачал головой. – Да нет, бред… – На себя посмотри! – обиделся альбинос, выложил на стол сигару и уверенным движением когтя срезал кончик. На деревянной столешнице осталась глубокая царапина. Зажав сигару меж толстых пальцев, Зверь закурил и выдохнул в мою сторону струю пахучего дыма. Сигара оказалась не из дешевых. – Не хочешь спросить, что со мной не так? – прервал наконец затянувшееся молчание альбинос. – Ветрянка? – пошутил я. – Драть! – выругался Зверь и навис над столом. – Тебе в дурке начисто мозги промыли, малыш! Ты перестал верить. Ты перестал верить в меня, вот что со мной не так! От табачного дыма заслезились глаза; я выдернул сигару из пальцев вымышленного собеседника и кинул ее в стакан с остатками рома. Та зашипела и погасла. – В пять лет я начисто забыл о твоем существовании и не вспоминал о нем до совершеннолетия! Что же изменилось теперь? – Сила! – рявкнул альбинос, соскочил со стола, и полы рваного плаща взметнулись, словно призрачные крылья. – Все изменила эта драная сила! – Сила? – не понял я. – Сила падшего! – А зачем было есть его сердце? – Зачем? – проскрежетал альбинос, и сияние его запавших глаза налилось мрачным багрянцем. – А ты знаешь другой способ уничтожить эту тварь раз и навсегда? Я не знал. – У меня просто не было выбора, – глухо произнес Зверь. – А еще ты хотел жрать. – Хотел, – признал альбинос и облизнул губы длинным розовым языком. – Драть! Знал бы ты, какое это искушение… – Ближе к делу! – потребовал я. Из-за выпитого рома меня все сильнее мутило, и было совершенно непонятно, как долго получится оставаться в сознании. Альбинос наставил на меня когтистый палец и потребовал: – Прояви уважение! Я спас твою задницу! – Ближе к делу! – повторил я, поднялся из-за стола и неровной походкой запойного пьяницы поковылял к рукомойнику. – Говори или проваливай! Впрочем, мне уже все было ясно и так. Лепрекон проглотил слишком большой кусок силы, это его и подвело. – Сила! – выкрикнул Зверь. – Она горит внутри! Она меняет меня! Превращает во что-то иное! А я не хочу меняться! Понимаешь? Драть! Не хочу! – Спина сильно чешется? – спросил я, склоняясь над раковиной. – Да, а что? – простодушно озадачился альбинос. – Крылья растут. – Дра-а-ать! – выдохнул Зверь, и в этом его возгласе послышался откровенный страх. Он все понял. Меня вырвало; я включил воду и умылся. – Не стоило тебе есть сердце падшего. – А ты?! – рыкнул альбинос. – Как же ты сам? Ты ведь тоже ел! Рыжая стерва скормила его тебе целиком! – Я человек, высшее творение, а ты лишь созданный моим воображением фантом. Я перестал думать о тебе, и ты должен был вернуться в небытие. Но не смог. Сила падшего подцепила тебя на крючок и удержала в реальности. Теперь она формирует твое обличье, не я. – Так верни все назад! Я хочу стать прежним! – заголосил Зверь. – Я не хочу меняться! – Никто не хочет. Но таков порядок вещей. – Верни все назад! – потребовал альбинос. – Или добром это не кончится! Ты пожалеешь! Я напился воды, завернул кран и выпрямился. – Посмотри мне в глаза, – потребовал я, постучав указательным пальцем себя по виску. – Посмотри и скажи, что ты видишь. Точнее, чего не видишь! Зверь шумно засопел, но промолчал. – Талант! – подсказал я. – Меня лишили таланта! И с этим ничего поделать нельзя. Но альбинос так не считал. – Отыщи их, отыщи всех, – потребовал он. – Отыщи и запугай до смерти. Или просто убей. – Думаешь, это поможет? – О да! – расплылся в жутком оскале мой вымышленный друг. – Даже не сомневайся, малыш. Это всегда помогает. – Не уверен. – Не уверен? – нахмурился альбинос и вдруг выкрикнул: – Так проверь! Проверь и сделай прежним меня! – Попробую. – Драть! – выругался Зверь, схватил со стола стакан и со всего маху запустил его в стену. – Помоги, Лео, – попросил он. – Помоги, иначе долго я не протяну. Я вернулся за стол и без сил плюхнулся на стул. – Не все в моих силах. Альбинос только фыркнул. – После превращения, став иным, я приду за тобой, ты это понимаешь? – спросил он. Я кивнул. – Тогда оторви свою задницу от стула и начинай нас спасать! Вместо ответа я выставил средний палец. – Драть! – выругался альбинос, резко развернулся и в один миг растворился в тенях, словно его здесь и не было вовсе. |