Книга Властелин Севера. Песнь меча, страница 110 – Бернард Корнуэлл

– Может, среди этих людей и мой племянник Этельвольд?

Я разразился хохотом – слишком громким, такое облегчение я испытал.

– Этельвольд! – проговорил я. – Он не хочет быть королем Мерсии. Он хочет получить твой трон, господин.

– Он так тебе сказал? – резко спросил Альфред.

– Конечно сказал. Он всем об этом говорит!

– Так вот зачем он явился сюда, к тебе?

Альфред был больше не в силах сдерживать любопытство.

– Он явился сюда, чтобы купить коня, господин, – солгал я. – Ему понравился мой жеребец, Смока, но я отказался продавать.

Смока был необычной масти – серо-черной, потому и получил такую кличку – «Дым». И он выиграл все скачки, в каких участвовал. Что еще лучше – он не боялся ни людей, ни щитов, ни оружия, ни шума. Я мог бы продать Смоку любому воину в Британии.

– И Этельвольд говорил о том, что хочет стать королем? – подозрительно спросил Альфред.

– Конечно.

– Ты не рассказал мне об этом сразу, – с укоризной промолвил Альфред.

– Если бы я рассказывал тебе о каждом случае, когда Этельвольд вел изменнические речи, таким рассказам не было бы конца. А сейчас я говорю – тебе следовало бы отрубить ему голову.

– Он мой племянник, – чопорно проговорил Альфред. – И в нем течет королевская кровь.

– И все равно голова его отделяется от тела, как у всякого другого, – настаивал я.

Король нетерпеливо махнул рукой, будто мое предложение было смехотворным.

– Я подумывал о том, чтобы сделать его королем Мерсии, – сказал Альфред, – но он все равно потерял бы трон.

– Потерял бы, – согласился я.

– Он слабый, – презрительно заметил Альфред, – а Мерсии нужен сильный правитель. Такой, которого будут бояться датчане.

Призна́юсь, в тот момент я подумал, что он имеет в виду меня. Я уже готов был его поблагодарить, даже упасть на колени и взять его руку, но тут Альфред меня просветил:

– Я думаю о твоем кузене.

– Об Этельреде? – спросил я с нескрываемой насмешкой.

Мой кузен был маленьким нахальным засранцем, преисполненным самоуверенности, но он был близок к Альфреду. Так близок, что собирался жениться на старшей дочери короля.

– Он может стать олдерменом Мерсии, – сказал Альфред, – и править там с моего благословения.

Другими словами, мой презренный кузен будет управлять Мерсией, бегая на поводке Альфреда. И, если я не ошибался, Альфреду это будет выгоднее, чем позволить кому-нибудь вроде меня сесть на мерсийский трон. Этельред, женившись на Этельфлэд, станет человеком Альфреда, а Мерсия (по крайней мере, та ее часть, что находится к югу от дороги Веклингастрет), станет смахивать на провинцию Уэссекса.

– Если мой кузен должен сделаться повелителем Мерсии, значит он будет повелителем Лундена? – спросил я.

– Конечно.

– Тогда у него неприятности, господин, – заметил я.

И, откровенно говоря, я сказал это с удовольствием, думая о том, как мой напыщенный кузен будет справляться с тысячей отпетых мерзавцев, которыми командуют северные ярлы.

– Флот из тридцати одного корабля появился в Лундене два дня тому назад, – сообщил я. – Флот под командованием Зигфрида и Эрика Тарглисонов. Их союзник – Хэстен из Бемфлеота. Насколько мне известно, господин, теперь Лунден принадлежит норвежцам и датчанам.

Мгновение Альфред молчал, глядя на вздувшуюся реку, по которой плавало множество лебедей. Сейчас король был бледнее обыкновенного; челюсти его были крепко сжаты.

– Судя по твоему тону, ты доволен случившимся, – наконец горько промолвил он.

– У меня не было намерения говорить таким тоном, господин, – ответил я.

– Как, во имя Господа, это могло произойти? – сердито вопросил он, повернулся и посмотрел на стены бурга. – Братья Тарглисон были во Франкии!

Я никогда прежде не слышал о Зигфриде и Эрике, но Альфред взял за правило знать, где именно рыщут отряды викингов.

– Теперь они в Лундене, – безжалостно сказал я.

Альфред снова умолк, и я знал, о чем он думает. Он думал о том, что Темез – это дорога, ведущая в другие королевства, в остальной мир, и если датчане и норвежцы перекрыли Темез, значит Уэссекс отрезан почти от всей мировой торговли. Конечно, существовали иные порты и иные реки, но Темез был великой рекой, которая принимала суда из всех морей.

– Они хотят денег? – горько спросил Альфред.

– Это проблема Мерсии, господин, – намекнул я.

– Не будь дураком! – огрызнулся король. – Лунден, может, и в Мерсии, но река принадлежит обоим нашим королевствам.

Он снова повернулся и посмотрел на реку так, будто ожидал увидеть вдалеке появляющиеся мачты норвежских кораблей, идущих вверх по течению.

– Если они не уйдут, – тихо проговорил Альфред, – их следует изгнать.

– Да, господин.

– И это, – продолжал он решительно, – будет моим свадебным подарком твоему кузену.

– Лунден?

– И ты обеспечишь ему этот подарок, – свирепо сказал Альфред. – Ты вернешь Лунден под мерсийское правление, господин Утред. К празднику святого Давида дай мне знать, какие силы тебе понадобятся, чтобы захватить этот подарок.

Он нахмурился, размышляя.

– Твой кузен будет командовать армией, но он слишком занят, чтобы составлять план кампании. Ты позаботишься о необходимых приготовлениях и известишь его.

– Да ну? – раздраженно спросил я.

– Да, – ответил Альфред. – Так ты и поступишь.

Король не остался, чтобы поесть. Он помолился в церкви, дал серебра монастырю, а потом взошел на «Халигаст» и исчез, направившись вверх по течению.

А я должен был взять Лунден и отдать всю славу моему кузену Этельреду.

* * *

Призыв встретиться с мертвецом пришел спустя две недели после визита Альфреда и застал меня врасплох.

Каждое утро, если снег не был слишком глубоким, у моих ворот собиралась толпа просителей. Я был правителем Коккхэма, человеком, вершившим правосудие. Альфред даровал мне такое право, зная, как это важно для строительства его бурга. Он дал мне еще кое-что. Я имел право забирать десятую часть каждого урожая в Северном Беррокскире. Мне приводили свиней, скот, приносили зерно, и на эти доходы я платил за строевой лес, из которого возводились стены, платил за оружие тех, кто эти стены охранял.

Такие права давали мне широкие возможности, и Альфред мне не доверял – поэтому приставил ко мне проныру-священника по имени Вулфстан, в чьи обязанности входило присматривать, чтобы я не воровал слишком много. На самом деле воровал сам Вулфстан. Он пришел ко мне летом с полуухмылкой на лице и заявил, что пошлина, которую мы собрали с речных торговцев, не поддается учету, значит Альфред никогда не сможет проверить, правильны ли наши счета. Он ожидал моего одобрения, но вместо этого получил весомый удар по башке с выбритой на ней тонзурой. Я отослал его к Альфреду под стражей с письмом, рассказывающим о его нечестности… А потом украл пошлину сам.