Книга Дожить до утра, страница 27 – Галина Владимировна Романова

— А о чем Володька пытался узнать? — насторожилась сразу Нинка, открыв рот и забыв про дымящую сигарету.

— Очень уж ему было интересно, кто стоит за этой безмозглой дурой, скупившей мои акции.

— Ну и?!.

— Так я это и без него узнала — и, как видишь, жива и здорова, если не считать неприятностей, которые, словно гвоздь в заднице, потихоньку начинают меня доставать…

— И кто же это?! — перебила ее соседка. — Ты что же, разве не понимаешь, что копать нужно начинать именно оттуда? Кому-то очень не хотелось, чтобы сведения эти были обнародованы!

— Да чушь это собачья, — лениво отмахнулась от нее Ксюша и потерла все еще ноющие виски. — Макс хоть и скотина, но на убийство он не пойдет. К тому же ведет себя странно.

— Как? — От нетерпения Нинка аж заерзала на месте. — Как странно?

— Боится будто бы. — Ксюша пожала плечами и неожиданно вспомнила их встречу на пристани.

В тот день Макс был зол на нее. Зол и агрессивен. Может быть, поэтому от ее взгляда ускользнула его перекошенная непонятно с чего физиономия. А его фраза о больших ребятах, бряцающих оружием, была ею воспринята как очередная уловка, с тем чтобы запугать ее, не более.

Ведь он всегда был для нее ну… если не владыкой всея Руси, то уж некоронованным королем их города — точно. Поэтому и не особенно удивилась, узнав о его подвохе с акциями. Но вот этот его страх…

— Чего молчишь-то?! — Нинка закусила удила и неслась теперь во весь опор, широко раскрыв глазищи. — Чего боялся?! Кого?! Макс — это тот здоровенный симпатичный бугай, что частенько навещал тебя здесь? А еще чаще орал на тебя?

— Ну да. А чего это ты так разошлась-то? — Ксюша оторвала от своего плеча побелевшие пальцы соседки и слегка тряхнула ее за руку. — Чего глазупелки-то выкатила?

Нинка сорвалась с места и закружила по кухне. Она то останавливалась, прикладывая указательный пальчик к виску, и напряженно вглядывалась непонятно куда, то нарезала круги между столами, беззвучно шевеля при этом губами и радостно чему-то улыбаясь.

— Ты чего курила тут со мной? — поинтересовалась на всякий случай Ксюша, заинтригованная столь необычным ее поведением. — Ты, случайно, не дуревом тут пыхала?

— А этот Макс, он кто тебе? — Нинка притормозила у окна и оперлась руками в подоконник. — Любовник? Ну или, быть может, мужчина из прошлого?

— Муж моей подруги. И до последнего времени я думала, что он в городе держит шишку.

— Черта с два! — фыркнула Нинка. — Может быть, он и не последний из авторитетов, но что не самый главный — так это точно!

— Нинка, а тебе не кажется, что для рядового референта захудалой фирмочки ты слишком хорошо осведомлена? — Ксюша в недоумении уставилась на свою соседку, откровения которой с каждой минутой изумляли ее все больше и больше. — Так кто же у нас правит бал?..

— А вот этого я не знаю! — Для пущей убедительности соседка обмахнула себя трехперстным знамением. — Кто-то очень большой и страшный. И не вздумай смеяться! Человек этот, уж не знаю — мужик ли, баба, уже пару лет в тени. Все платежи… ну ты поняла, о чем я говорю?

— Не-а, — решила свалять ваньку Ксюша в надежде отыскать в словесной шелухе соседки пару-тройку золотничков.

— Совсем глумная, да? — Та недоверчиво скривила мордочку. — Как ты могла столько лет в бизнесе проторчать, ума не приложу!

— А я не платила никому, — вновь соврала Ксюша, не желая посвящать ее в то, как ежемесячно отправляла с нарочным тугой конверт с дензнаками.

— А мы вот платим, мать бы их в душу населения! — Нинка снова полезла в карман за сигаретами. — А поди, плохо бы эти денежки нам во благо пустить. С одной стороны, налоговая душит. С другой — братва. Шкуру готовы спустить! Раскрутись тут попробуй!

— Что-то ты уж чересчур за чужое дело радеешь. — Ксюша хитро ухмыльнулась, заметив, как смутилась Нинка. — Не иначе на своей грудке босса пригреваешь?

— Да иди ты!

Нинка принялась мусолить сигарету, зло косясь в сторону соседки и нервным движением сбрасывая пепел прямо себе под ноги. Но ступив на тропу откровения и доверительности, она уже не могла остановиться. И через каких-то пять-десять минут Ксения была полностью посвящена и в проблемы Нинкиного семейного житья-бытья, и в тайну ее отношений с начальником.

Оказывается, семейная идиллия с ее мужем-недотепой, как сама Нинка окрестила супруга, не что иное, как результат ее ангельского долготерпения и того, что закрывала глаза и на его куцую зарплатенку, и на его никчемный характер.

— А что делать?! Раз вышла замуж, значит надо жить! — то и дело восклицала она при воспоминании об очередном его недостатке. Да что там недостатке — о его полной непригодности, неприспособленности к современному ритму и образу жизни.

— Он инженер, видите ли! В лоб его мать!!! — материлась Нинка, брезгливо сплевывая себе под ноги и понося его принципы, с которыми, по ее словам, и делать-то нечего, кроме как утереться и выбросить. — Он что думает — я всю свою жизнь буду гнить в этой долбаной коммуналке?! — свистящим шепотом вопрошала она, нещадно дымя в Ксюшину сторону. — Мне для начала нужна квартира! А там посмотрим!

Куда она собралась дальше смотреть, Ксюша не знала, да, собственно, и не особенно хотела знать. Стоило Нинке с придыханием в голосе произнести имя ее драгоценного босса, как она сразу поняла всю нехитрую схему их отношений, не вписанных в правила внутреннего трудового распорядка их фирмы.

Стареющий, лысеющий, не слишком удачливый, да к тому же еще и женатый бизнесмен под бутылку «Шардоннэ» и пару тарелок с нарезкой, наобещал этой глупой курице златые горы, включая квартиру, которой она грезила денно и нощно. Только нужно было чуть-чуть потерпеть. Немного поднатужиться и как следует поработать, добывая сведения для него о других фирмах и фирмочках, растущих по городу, словно грибы после дождя.

Шантаж… Именно этим промышлял в свое время так и не дослужившийся до высоких чинов милиционер в отставке Востриков Илья Андреевич. О нем-то сейчас и рассказывала ей Нинка. Рассказывала с неземным сиянием во взоре и с удивительной хрипотцой в срывающемся от волнения голосе. Она трепалась без устали, совершенно не подозревая, что этого господина Обещайкина Ксюша знавала еще в добрые старые времена. Знавала и сторонилась как могла его сального, хитрого взгляда…

— Что же твой босс, такой умница, такой вездесущий, и не смог вычислить этого инкогнито? — вставила Ксюша, вклинившись в Нинкины паузы, вызванные глубокими затяжками.

— О! Сколько иронии в твоем вопросе, — укорила ее соседка, едва не поперхнувшись дымом от обиды. — Будь спокоен! Он копал конкретно, но все бесполезно. То ли этого человека вообще не существует…

— Кому же тогда платит весь город? — ошалела от такого предположения Ксюша. — Ты это, подруга… того… Говори, да не заговаривайся!

— Он и следил сам за этими ребятами, что всякий раз за деньгами приходили. И пытался по отпечаткам, по своим старым связям их вычислить. Все бесполезно. Они все время в перчатках. Даже в летнюю жару. И все время уезжают из города.