Онлайн книга «Тополиный пух»
— Давайте поступим проще, — предложил он. — Вы где живете? — На Арбате, в Сивцевом Вражке, а что? — Есть превосходная идея. Вы выходите из дома, я вас забираю, и мы пешочком проходим буквально два шага до «Праги». А там смотрим, в каком зале устроиться — можно в Зимнем саду, можно где понравится. Как? Я когда-то очень любил этот ресторан, но уже, кажется, сто лет там не был. — А нас пустят? Там же всегда народу-у! — Обязательно пустят и право выбора предоставят, можете быть уверены. — Прекрасно, уж наших-то там точно не будет! — Почему? — А он дорогой ресторан. — Это уж опять их, а не ваша забота. Диктуйте адрес… — Ты с кем там договариваешься, предатель рода человеческого?! — загремел из другой комнаты Грязнов. — Ты будешь сейчас сильно смеяться, Славка! С девушкой. — Понятно, что не с юношей. С ними по ресторанам шляются только знаешь кто? — Знаю, — сказал, входя в комнату, Турецкий. — Я, брат, многое знаю, но молчу. Иначе в нашей профессии нельзя. Но ты не волнуйся, нравственность моя ничуть не пострадает. Я хочу ее раскрутить по горячим следам. — Кого «ее»? — Секретаршу. — Батюшки мои, секретаршу таскать в «Прагу»! — Она хорошенькая. Когда не сердится. — Деньги-то есть? Или спонсировать? — Слава, когда настанет время, я тебе скажу. А пока на «самостоятельность» хватит. Там, кстати, где-то рядом квартира этого Липского. — Так ты что, хочешь заодно влезть в эту квартиру? С ее помощью? — А что, неплохая идея… если бы она согласилась поиграть со мной в шпионов. — Так поиграйте, кто вам мешает? — Я учту ваш совет, господин генерал. Машинка пусть поторчит у тебя ночью, ладно? А утром ты можешь на ней ехать в присутствие и там оставить, а я позже заберу. — Ты что?! — почти возмутился Грязнов. — Ты не собираешься ночевать у себя дома?! Или… Нет, на это ты никогда не пойдешь! — Ты о чем? — А, так ты собрался раскручивать ее на бульваре Гоголя, где опадают клены? Ну, мастер! — Девушка будет тоже крепко спать в своей девичьей же кроватке и видеть радужные сны. А я буду у себя и завтра явлюсь на каторгу чисто выбритым. Укором твоей совести. Как не стыдно думать такое о товарище? — Гусь теперь тебе товарищ! — злорадно захохотал Грязнов. …Турецкий не узнал ее. Он подъехал на такси по бульвару до угла Сивцева Вражка, прошел несколько десятков метров в глубь квартала и увидел у искомого подъезда нечто волшебное. В прямом смысле. Навстречу ему двинулось некое изумительное создание с пышной прической «а-ля Пугачева», с крепкими, стройными ногами на высоких каблуках. Переливающееся и туго обтягивающее ее тело платье было так коротко, что казалось, будто девушка просто забыла про верхнюю одежду. И в то же время все это ей поразительно шло — вот такой, черт возьми, парадокс. — Я вижу, вы потрясены, мой кавалер? — заметила она, беря его под руку и обдавая волной неожиданно пряных духов. — Вы нашли нужное слово — потрясение, — кивнул Турецкий. — Я теперь очень опасаюсь, что вас-то пропустят, но меня просто вышвырнут вон, как приблудного щенка, недостойного и близко стоять рядом с такой красавицей. А скажите, Золушка, как вам удается настолько преображаться? — Мне не очень удобно… — начала она, не отвечая на его вопрос, — но хотелось бы перейти на «ты», если вы не против, Саша? — Как там говорят ваши любимые французы? Погодите, сейчас вспомню… Meme en ton absence — touyours avec toi! — Неплохо, — усмехнулась она, — и произношение не очень подкачало. И смысл мне нравится: «И без тебя — с тобой!» Впечатляет. Долго фразу разучивал? — He-а, вычитал где-то случайно и записал на клочке бумажки, чтобы блеснуть при случае. Я вообще к языкам был способный, если б только слушался родителей и хорошо учился. Черта бы лысого я тогда пошел в прокуратуру! — Как приятно, когда человек говорит правду… — Что, соскучилась по ней? — слегка уязвил Турецкий. — Фи! Можно подумать, что в вашей конторе все такие уж хрустальные чистоплюи! Чего ж ты тогда занимаешься этим типом? Мне, между прочим, материал тоже не понравился, мы уже обсуждали с девочками, но тип-то мерзкий! — Ты про кого, про Липского? — забросил он «невинный» крючок. — Да нет, про его героя, про судью. Хотя тебе я могу открыться, Левка — так мы его между собой зовем — тоже неприятный тип. Понимаешь, не то чтобы слюнявый… или там плохо вымытый, нет. Но есть в нем что-то такое… Эти его черные маечки в обтяжку, чтоб при случае, так вот, мускулом пошевелить, белые брючки — тоже в обтяжку, фи! Гомистое такое… — А зачем ему нужно было псевдонимом прикрываться? — А это ему, по-моему, Эдя посоветовал. Статья-то такая… — Оксана потрясла слегка растопыренными пальцами, будто стряхивая с них гадость. — Все были уверены, что наверняка начнутся тяжбы, но пока то, другое, сам предмет спора перестанет кого-либо интересовать. — Чего ж от авторства-то отказываться? Непонятно. И от гонорара тоже? — Ну да! Левка за копейку из человека душу вынет! Ему просто не по гонорарной ведомости платили, а отдельно. В конверте. — Спонсоры, поди? А то кто же? Вот они с ходу и примчались, от нас же два шага до их офиса. — Ну, ты молодец, Оксанка! — с неподдельным восхищением подначил Турецкий. — У тебя, я все больше убеждаюсь, очень точное видение! Расскажи мне еще про Липского. Александр Борисович лишний раз убеждался в своей правоте: вот кого надо расспрашивать, вот с какими кадрами работать! — А он последнее время много о проститутках пишет, ну, ты видел, я приносила несколько его материалов. У меня ощущение, что они ему очень близки по существу — по-человечески, по духу, даже по профессии. Он где-то сам такой же, как они. И все время как будто в душу к тебе лезет, ты его гонишь, а он лезет. Словно старается доказать, что он не шлюха, а мужчина… Нет, не могу сформулировать… — Напрасно, у тебя это очень здорово получилось. Выпуклый портрет, просто молодчина! Мы сегодня обязательно выпьем за это. Тебе родители немного позволяют? Ругать не будут? — Так, минуточку! Я вполне самостоятельная единица, это понятно? — Все-все, диспут закончен убедительной победой Оксаны в первом же раунде. По очкам. Они медленно шли по Арбатской площади, встречные мужчины обязательно оборачивались, глядя им в спины. Турецкий беспричинно улыбался. Он ненавязчиво навел Оксану на тему Липского, и она теперь охотно делилась с ним своими впечатлениями и о самом писателе, и о его творчестве. Она училась на вечернем отделении факультета журналистики, училась, видимо, старательно, и опыт общения с людьми у нее, заметно, имелся. |