Онлайн книга «Прокурор Никола»
Волошин уже готов был подать команду «В воду!», как Верзилов ахнул и взмахнул рукой на реку. – Глядите, лейтенант! Волошина развернуло само собой. То, что предстало перед его глазами, – поражало. Вместе с глухим ужасающим шумом: раскат – не раскат, взрыв – не взрыв? – над поверхностью реки взметнулся высокий водный столб и обрушился вниз, а на его месте образовалась огромная воронка, куда начало засасывать со страшной силой все, что было на поверхности. Волошин с Верзиловым вскочили разом на ноги, бросились к реке, но зрелище длилось недолго. Воронка побушевала, посвирепствовала и затихла, а на ее месте забегали, подгоняемые легким ветерком, прежние гребешки волн. И никакого продолжения. Будто не было ничего. – Что это? – вытаращил глаза Верзилов. – Сам не знаю. – Но вы же видели? Взорвалось что-то под водой! – Ты наговоришь! Подводная лодка получится. – Раз воронка образовалась, значит было куда воде деться. Вон сколько втянуло! – Неужели действительно подземелье? Договорить им не удалось. Близ дубков, где в тенечке приятно отдыхалось, почудилось движение и шум. Пень замшелый, который между деревьями в траве едва виднелся, отвалился напрочь, и наружу из-под земли выполз мальчуган. Он нелепо, медвежонком задвигал было коленками, но застонал и в изнеможении ткнулся лицом в зеленую траву. Из дневника Ковшова Д. П.
Теплоход отправлялся вечером, и, хотя времени оставалось предостаточно, Володька начал допекать меня с арбузами сразу после обеда. – Давай поедем заранее, теплоход-то у пристани с утра дожидается, попросим капитана каюту открыть и сгрузим моих полосатых. – А тебя Кравцов потом не турнет с ними? Петрович что сказал? – Ну… – затоптался криминалист, косолапо переминаясь с ноги на ногу. – Бориса Васильевича Игорушкин на теплоход за час до отплытия доставить должен. А потом… Петрович сам и велел достать арбузов. Сувенир в дорогу. – Он сколько просил? Шаламов пожал плечами. – Пары штук хватит, – определился я. – А ты машину заготовил на радостях. Всему теплоходу кормиться хватит до Москвы. – Какая машина? Первые арбузы! Я десяток еле-еле достал. К знакомому аж в Лиман ездил! – Тебя сколько просили? – Пусть знают наше гостеприимство! – А если Кравцову не понравится? Будем с тобой при народе назад таскать. Петрович тогда точно взъерепенится. – Я бы у него сам спросил, но шеф с утра за городом. – Зайди к Тешиеву. – И Николая Трофимовича нет. – Это ты за Федьку отмазаться хочешь? Боишься, припомнит? Михалыч махнул рукой. – Забыл он про манекен твой треклятый. Не переживай. Ты о другом подумай: перегрузишь теплоход арбузами и пойдет он на дно. Вот тогда – да! – Чего переживать? – Шаламов почесал затылок. – Прошлого не вернуть, как первую любовь. – Мы с тобой, Михалыч, по одному арбузу возьмем и подкатим с шиком. Интеллигентно и красиво! – Тебе бы зубы скалить, – загрустил криминалист. – А остальные вон Людмиле в УСО [14] отдай, девчонкам на десерт. Нашу перебранку прервал заглянувший в кабинет Колосухин и рассудил мудро: арбузы везти весь десяток, а на теплоход подняться с двумя, на месте все само собой решится. – У начальства голова лучше варит, – съехидничал Шаламов. – Она у них круглая, – согласился я. * * * Мы провожали Бориса Васильевича Кравцова. Уезжал он так же, как и приехал: по-английски, никого не оповещая из официальных лиц, поэтому, хотя всем и было известно, никто его не провожал, кроме своих. Мы с Шаламовым, конечно, тоже не рассчитывали: физиономиями не вышли, образно говоря, но пригласил за день Игорушкин и сообщил, что прокурор республики пожелал нас увидеть. Так как на базу отдыха уже некогда, придется подъехать на пристань. – А по какому поводу? – вытянулось лицо у криминалиста. – Вот чего не сказал, того не сказал. – По делу о короне, так там все на мази! – заволновался Шаламов. – Легата и Дантиста арестовали и этапируют в город. Привезут – через неделю дело в суд пойдет. – Подземелье забетонировали, – добавил я. – Надо отдать должное майору Серкову, он лихо справился с нашим поручением, Николай Петрович. Может, поставим вопрос перед генералом Марасевым о поощрении? – На дне корона… – подосадовал Игорушкин. – Жаль. Такую драгоценность не смогли сберечь! – Мальчишка, спасибо, спасся, – Шаламов улыбнулся. – Чудом выбраться успел. – Вот именно, чудом. Это не наша заслуга. – Игорушкин покачал головой. – Вот где кладбище нашли себе кладоискатели столичные… – Архиерея Илариона-то убирают из области, – вспомнил я. – Звонил мне отец Николай из епархии. – Вот как! Не простил, значит, патриарх ему смерти посыльного… Не простил монаха Ефимия… – Игорушкин задумался. – Если так рассуждать, нас всех Борису Васильевичу гнать следует. – А нас-то за что? – опешил Шаламов. – Дети целы. А тех, кто утоп под землей, не жаль. – Дело-то без убийц в суд направлять будешь? – нахмурился Игорушкин. – Еще неизвестно, как оно там пройдет. А главное – корону не сберегли! – Да ее и не видел никто, Николай Петрович, – вставил я тихо, – была ли она вообще? – Была, – не согласился Шаламов. – Я литературку-то за это время почитал. Про Мнишек, ее похождения с Дмитриями и атаманом Заруцким. Венчали ее с Лжедмитрием Первым. И в Троицком соборе Марина действительно укрывалась с малолетним дитем. Значит, корона была. У Костомарова [15] так прямо и написано. Я к делу выписку приложил из его исторического фолианта. – Ну если выписку приложил, тогда конечно. – Николай Петрович, – уже у дверей, на выходе спросил Шаламов. – А нельзя на пристань жен взять? Вроде как проводить? Время-то нерабочее? Я толкнул криминалиста – ты чего? – А почему нельзя? Можно, – хмыкнул Игорушкин. – Даже веселей будет. Женщины, они обстановку на приемах разбавляют. Когда я уже совсем закрывал дверь, Игорушкин меня окликнул: – На минутку останься, Данила Павлович. Я возвратился к столу. |