Онлайн книга «Прокурор Никола»
– На прием к вам, – кивнула она за спину. – А вы уже уходите? – Вот. Собирался. – Я что же, так к вам и не попаду? – мужчина вылез из туалета. – Горит? – Да нет. Тлеет. Но хуже атомной бомбы. – Тогда заходите. И он битых два часа рассказывал о гибели природы, кознях браконьеров и прелестях охоты. – А вы где же работаете? – совсем утомившись, поймал я его на паузе. – А я не сказал? – Вы увлеклись. – Так я из-за этого, собственно, и пришел. Вот те на! – Он поднял голову на стенку, часы показывали около десяти. Он и не заметил, как я поднимался из-за стола включить свет, задергивал на окне занавески. Местный Дерсу Узала замечтался в грезах, ему бы тигров ловить или книжки ребятишкам писать, что я ему и посоветовал. – Тогда я завтра приду, – сказал он беспечно. – Нет уж, Антон Семенович, – остановил я его, – давайте на следующей неделе. И с утра. А я вас приму без записи. Но он заявился с утра и потащил меня из кабинета. – Поедете со мной, – трезвонил он над ухом. – Будет у вас прием граждан с выездом. Вы же устраиваете выездные заседания суда? Что с ним делать? Сообщил он мне необычное; был настойчив и выглядел полной противоположностью тому, которого я застал в первый раз в туалетной комнате. Я согласился, попросив помощника подстраховать, если будут посетители или звонки из областного аппарата. – Мы для маскировки на моей машине, – открывая дверцу желтенького «запорожца», говорил он, не переставая. – Там как раз притонение начнется. Вот и насмотритесь, что с природой творится. – А что с ней творится, Антон Семенович? – Тащат рыбу почем зря. Краснуху в особенности! А меня за это погнали. – Поймали вас? – Кого? Меня? – он сверкнул глазами. – Я их сам ущучил. И в райком фотки принес. А Хайса мне на дверь указал. Не сразу в шею. Похвалил по первой. А потом нашли у меня недостатки. – Первый секретарь? – Он. Что? Не верится? – Хайса Имангалиевич – мужик вроде серьезный, мудрый… – Конечно, мудрый. Вам уже золотые горы сулил? Машины вон у вас нет, до сих пор пешком ходите. «Откуда у него информация? – подумалось мне. – Чудной мужик. Не от мира сего на вид, а в житейских ситуациях шустрый». – Вы голову-то себе не ломайте, я не агент иностранной разведки, – хмыкнул он. – Я охотник, а у охотника глаз знаете какой! Жинка рохлей кличет, но она – женщина, ей лишь бы мужик в дом тащил, а с меня – ноль. Обещал отремонтировать Хайса «козлик-то» вам? Или уже ремонтируют? – Антон Семенович, вы действительно Кожаному Чулку [31] не уступите в проницательности. – Следопыту-то? Вот-вот, – опять хмыкнул он, лихо крутя баранку. – Нет. Я жертва репрессий, товарищ прокурор. И заявляю это вполне официально. Ваш предшественник от меня бегал, прятался. – Это чем же вы его пугали? – Если спросите в райкоме партии, я у них там в списках штрафников и жалобщиков. – Значит, это месть? – Вот сгоняем на тоню, посмотрите, а там уж решайте, что делать. Вы – прокурор района. Хотелось бы, чтобы у вас имелось объективное представление о действительности. И чем тут некоторые занимаются. – Знаете, – положил я руку на баранку автомобиля, – давайте для начала остановимся, а потом развернемся. – Это зачем? – он не реагировал, продолжал гнать «запорожец» вперед. – И назад поедем. – Испугались? – Если это проверка, то я вернусь в милицию, возьму с собой представителей бэхээсэс. Борьба с хищениями – это их полномочия. – Знаю я их полномочия. Только незачем возвращаться. – Я бы советовал поберечь вам нервы, Антон Семенович. Присутствие милиции не помешает в таких случаях. – И не поможет. Они меня и доконали. – С работой-то? – Да, да. С подачи бэхээсэсников и поперли меня. Я же их фотографировал, когда осетров тащили, а они рядом… А, да что там говорить! Вы молодой еще, Данила Павлович… – Это плохо? – Нет. Это хорошо. – Не вижу логики. – Были бы старым да мудрым, как вы говорили, в машину ко мне не сели бы. – Еще не поздно. Разворачивайте! – Поздно. Прикатили. Вон она, тоня-то! Наш автомобиль действительно сделал плавный поворот по пыльному грейдеру, выкатил на песчаный холмик, и глазам открылась безмятежная панорама Волги. У берега завершался выбор невода. Народу вокруг собралось больше, нежели рыбаков. Кого только не было! Ошарашивало количество грузовых и легковых автомобилей, высовывались в кустах мотоциклы, в тени ближайшей рощицы укрылись частные «жигули» и «москвичи». Не хватало только пожарной команды, но ее отсутствие компенсировал колхозный молоковоз, водитель которого откровенно загорал на солнышке голый по пояс с газеткой в руках. Когда мотня невода с бунтующими осетрами совсем приблизилась к берегу, толпа хлынула в воду. Бригадир, здоровенный детина, величаво командовал парадом. Наш «запорожец», на который никто не обратил внимания, скромно нырнул в тень прибрежного кустарника. – Снимать? – повернулся ко мне «следопыт», в руках у него был фотоаппарат. – Только чтобы фотографии были, – кивнул я ему; а народ уже тащил к своим машинам осетров, ликуя и радуясь. Сиганул в кучу и шофер, зазевавшийся с газеткой. Я выбрался из «запорожца» – до чего маленькая и неудобная машина! «Следопыт» уже торчал за моей спиной, щелкая затвором. Среди всех беснующихся у невода выделялся долговязый лохматый парень в рыбацких сапогах пиратской наружности. При нем было несколько человек, которые беспрекословно выполняли его команды. «Пирату» повиновались и рыбаки вместе с бригадиром. Он поднял руку, и из рощи выкатил грузовик, лихо подвернул к берегу и по колеса окунулся в воду. Подручные «пирата», сортируя осетров и отбирая икряных, начали кидать их в кузов. Для удобства открыли борт. У меня, как это по-простому выразиться, отвисла челюсть от такого бесчинства. Тоня рыбацкая – место для посторонних закрытое, простым гражданам и транспорту находиться тут во время вылова рыбы запрещено. Я обвел глазами весь берег – и милиции нигде нет, чтобы прекратить этот беспредел; вот когда я горько пожалел, что пошел на поводу у бывшего редактора. Пока я приходил в себя, наблюдая невероятную картину беспредела, грузовик был загружен, и «пираты» начали закрывать борт. |