Книга Авиатор, страница 34 – Макс Мах

Лиза посидела немного, готовясь «к рывку», выпила еще коньяка. Подышала носом и, наконец, нашла в себе силы встать. Убрала разбросанную по полу одежду, закрыла дверь в ванную комнату, открыла шкаф.

К обеду было принято выходить «одетым как следует», то есть в ее случае это мог быть или «гражданский набор» – юбка, блузка, жакет, – или китель старшего офицера гражданского флота. Райт не поленился, заказал для Лизы несколько комплектов, словно заранее знал, что она согласится.

«Что ж, пилот так пилот…»

Лиза надела брюки-галифе цвета бутылочного стекла – с высоко поднятым широким поясом и не чрезмерно расширяющиеся на бедрах, – белую рубашку, широкие подтяжки, высокие коричневые сапожки на шнуровке и темно-коричневый китель. По идее, выходя к столу, китель следовало застегнуть на все пуговицы до горла, но в приватной обстановке, тем более у себя «дома», можно было не застегивать. Плотная белая рубашка, надетая на морской тельник, и шелковый бюстгальтер, вполне достаточный барьер между нескромными взглядами и ее грудью. Волосы, чтобы не заморачиваться, Лиза заплела в косу. Посмотрелась в зеркало, увидела свои больные глаза и добавила к костюму круглые металлические очки с дымчатыми стеклами, которые надевала все последние дни при пилотировании днем. Если лететь против солнца, такие очки, конечно, не помогут, но в обычной ситуации – вполне.

В дверь постучали. Что ж, профессор Нольф как минимум пунктуален. Неплохое качество, но и не редкое среди нормальных людей.

Лиза открыла дверь, но первой, кого она увидела, была уже знакомая ей темноволосая девушка, а профессор, в свою очередь, стоял за спиной дочери. Сейчас, увидев ее вблизи, Лиза поняла, что Мари Нольф отнюдь не ребенок. Ей было никак не меньше двадцати трёх – двадцати пяти лет. Не больше, но и не меньше. Так что по возрасту девушка находилась скорее ближе к тридцатилетней Лизе, чем наоборот.

– Здравствуйте, Лиза! – поздоровалась с неуверенной улыбкой Мари. Кажется, вид Лизы ее несколько обескуражил, но, может быть, причина крылась в чем-нибудь другом. – Иан сказал, к вам можно обращаться по имени, но сейчас, по правде сказать, я в этом не уверена.

– Оставьте, Мари, – остановила ее Лиза, – проходите, пожалуйста!

– Кристиан Нольф! – представился профессор, входя в салон вслед за дочерью.

– Лиза Браге! – протянула ему руку Лиза.

– Лиза? – переспросил Нольф.

– Елизавета, если вам так больше нравится.

– Элизабет! – кивнул профессор. – Очень приятно!

– Выпьете что-нибудь? – спросила Лиза, подходя к поставцу.

– Меня вполне устроит коньяк, – улыбнулся Нольф, должно быть, заметивший уже бутылку на письменном столе.

– Меня тоже, – поддержала отца Мари, но взгляд ее был прикован к маузеру, лежащему на журнальном столике.

«Вот черт!» – но из-за приступа паники и сильной головной боли Лиза забыла не только про маузер, но и про свой револьвер, небрежно брошенный в кресло и как раз теперь ставший объектом пристального интереса Мари Нольф.

– Не обращайте внимания! – через силу улыбнулась Лиза и начала разливать коньяк.

– Хобби! – бросила она через плечо.

– Лиза, а вы кто? – Лиза обернулась, держа в руках серебряный подносик с наполненными коньяком хрустальными восьмидесятиграммовыми рюмками.

Мари стояла посередине салона и смотрела на фотографический портрет Елизаветы Браге, который Лиза все время держала при себе, чтобы не забывать, какой женщиной была та, кем стала теперь Лиза. На увеличенной черно-белой фотографии капитан-лейтенант Браге стояла на фоне штурмового коча на палубе корабля-матки «Ниен». Высокая, в кожаном реглане с погонами и в плоской фуражке авиатора, Елизавета со спокойным достоинством смотрела в объектив фотокамеры.

– А Райт вам что, ничего не сказал?

– Нет, – ответил за дочь профессор Нольф. – Мы как раз спросили, кто вы и где мы сможем вас найти, чтобы поблагодарить, но он просто направил нас сюда. Мы ведь поселились прямо напротив вас. Дверь в дверь. Сказал, дверь напротив, и все.

– Н-да, это мистер Райт, – вздохнула Лиза, – все самое интересное оставляет другим!

– Что-то не так? – нахмурилась Мари.

– Все так! – Лиза поставила рюмки на журнальный столик и убрала с него маузер. – Садитесь, прошу вас!

Гости сели в кресла, но брать рюмки с коньяком не спешили.

– Я шеф-пилот «Звезды Севера», – Лиза тоже села и взяла со стола свою рюмку. – Франки называют эту должность мастер-пилот, англичане – главный пилот, но по сути это одно и то же.

– Вы мастер-пилот брига?! – воскликнула Мари, которую слова Лизы застали врасплох.

– Ну, где-то так, – невесело усмехнулась Лиза.

Иногда ей даже нравилось бравировать тем, что она отставной флотский офицер. Случалось, что Лиза вообще забывала, кто она на самом деле. И все-таки, на ясную голову и в «здравой памяти», она все еще помнила, где проходит грань между одной женщиной и другой. И пока эта грань окончательно не стерлась, не любила хвастаться тем, что ей не принадлежит, даже если была вынуждена это делать.

«Прости, Елизавета!»

– Я знаю, – сказала она вслух, – это нечасто случается, но все-таки порой происходит. А до этого, – кивнула она на фотографию Елизаветы, – я служила на Себерском Флоте. Я капитан второго ранга в отставке, если быть точной в деталях…

* * *

Вечер и ночь прошли без происшествий, а на рассвете «Звезда Севера» покинула Бремен и взяла курс на Кассель. Летели над германскими государствами и направлялись явно не в Африку. Поднялись до двух с половиной тысяч метров и пошли на крейсерской скорости через Вюрцбург и Инсбрук в Венецианскую республику. В девять часов утра, когда Лиза передала управление второму пилоту, Фиса сообщила, что пункт назначения – Падуя.

«Ну, Падуя так Падуя!» – Лиза засомневалась было, что важнее, поспать или поесть, но решила, что если поест, то и спать будет лучше.

Вошла в кают-компанию и как специально подгадала. Народ уже большей частью позавтракал, и в полупустом помещении Лиза сразу же увидела одиноко сидящую за дальним столом Рейчел Вайнштейн.

«Это судьба!» – она кивнула стюарду на этот стол, произнесла сакраментальное «всего и побольше» и пошла к инженеру.

– Бон аппетит!

– И вам не хворать! – подняла взгляд Рейчел.

– Не помешаю?

– С чего бы вдруг?

Лиза села, подвинула к себе хлебницу и масленку и стала намазывать маслом большой ломоть белого хлеба.

– Мы идем в Падую, – сказала между делом. – Останемся там на сутки или двое. В любом случае я собираюсь сойти «на берег» и прогуляться по магазинам. Когда еще представится такой случай, купить венецианской галантереи и парфюмерии?

– У них еще нижнее белье хорошее, – подсказала Рейчел, как раз управившаяся с яичницей и сыром. Все в кают-компании знали, Вайнштейн, если условия позволяют, мясное с молочным никогда не смешивает. Так что или жареный бекон, с которым евреи вообще-то пересекаться не должны, или сыр. Сегодня инженер предпочла сыр.