Онлайн книга «Третий не лишний»
А ведь – вполне! От запаха иного ухажера воротило независимо от того, каким бы дорогущим одеколоном и дезодорантом тот ни пользовался. А Леонид, изрядно пропотевший, четвертые сутки не меняющий одежды, по-прежнему не вызывал у нее никаких негативных эмоций. Может, не следовало вчера так резко проводить грань в отношениях? Оля на секундочку задумалась, а потом решительно тряхнула головой. – Или все из-за того, что мы здесь понарошку и программой не предусмотрены запахи героев? Черт, голову сломать можно. Все так реально, что уже не знаешь, где реал, а где игра… Впрочем, курортный роман мне при любом раскладе не нужен. А о чем-то более серьезном я, как говаривала Скарлетт, подумаю завтра. – Разумное решение, – одобрил бесшумно вошедший наставник. – К чему бы оно ни относилось. Ибо утро вечера мудренее. А сейчас продолжим. На чем нас прервали? – Вы объясняли мне устройство и секреты использования очага открытого типа. – Точно. Итак, продолжим. Костер… * * * – Алл-ла-а!.. Здоровенный турок выскочил из-за края редута, словно чёрт из табакерки. Перекошенное лицо, зловещий оскал и острый ятаган в руке – страшное зрелище. Вот только подпоручик Леонид Бурый не боялся ни турок, ни чертей. Первых он отправил на тот свет уже не один десяток, а в существование вторых попросту не верил. Стремительный выпад, и шпага офицера вонзилась в живот османца. Тот гортанно вскрикнул и кувыркнулся с редута, утаскивая за собой застрявший в брюхе клинок. Леонид что было сил сжал рукоять мокрой от пота ладонью, но удержать оружие не смог – темляк дернул за кисть и лопнул. К счастью, этот азеб [6] был последним из тех, кто успел добежать до редута, иначе безоружному подпоручику пришлось бы туго. Очередная атака захлебнулась, и пестрая масса турецких солдат откатывалась назад, покидая простреливаемую зону. Обратно к морю… Туда, где из сотен лодок в прибрежные воды спрыгивали свежие силы. Леонид вынул из-за обшлага рукава изрядно запачканный платок и вытер им лицо. Это была не первая отбитая сегодня атака, а потому ткань платка не стала грязнее, разве что потемнела от пота, – зато зрение у подпоручика прояснилось. Вот уже восьмой раз, наподобие морских волн, многотысячный турецкий десант накатывал на русский редут, обороняемый всего лишь двумя мушкетерскими ротами. Вспомнив, что остался без шпаги, офицер нагнулся и поднял мушкет убитого солдата. Погибший лежал лицом вниз, и Леонид не узнал его. Хотя – какая разница, кому не повезло уже, а кого костлявая прихватит чуть позже?.. Потянулся было за тесаком, но передумал. Мушкет хоть тяжеловат и не так удобен в бою, как привычная шпага, но даже разряженный, при определенных навыках, не менее страшное оружие. Вместе с вставленным в дуло багинетом, он общей длиной не уступал пике, и если не убивал сразу, то оставлял глубокие, долго не заживающие раны. Грохот сражения существенно поутих, отдаленно напоминая полуоглохшему офицеру прибой, не смолкающий и в самый полный штиль. Только изредка постреливали с пригорка обе пушки, заставляя басурман по фронту отступать к самой кромке воды. Что те и делали. При этом обтекая позицию русских со всех сторон, как море непокорную скалу. Подпоручика за обшлаг рукава осторожно тронул чумазый и запыленный денщик, состоявший при командире сводного отряда – премьер-майоре Салтанове. – Вашбродь, господин майор к себе требуют… – Что говоришь? – прохрипел подпоручик. Вроде и не много орал, а голос осип, как после недельного запоя. – Самойло Иванович всех офицеров созывают. Они у церкви сейчас. Возле пушек… Вот, – денщик протянул офицеру флягу. – Промочите горло, Леонид Андреич. – Спасибо, братец, – подпоручик жадно припал потрескавшимися губами к горлышку. Сделал несколько небольших глотков, только кадык дергался. Потом прополоскал рот и с видимым усилием заставил себя выплюнуть воду на землю. Денщик, принимая флягу, отнесся к этому с пониманием. Сам служил не первый год и знал, что чем меньше всего внутри, тем больше шансов выжить при ранении в живот или пах. – Доложи, сейчас буду. – Слушаюсь, вашбродь. – Стой. Много полегло? – Не могу знать, вашбродь, – не по-уставному пожал плечами солдат. – Шульц сейчас господина майора перевязывает. У него и узнаете. – Командир ранен? Тяжело? – Нет, чуток плечо зацепило. Самойло Иванович и перевязываться-то не хотели, но немчура ж разве отстанет. – Ладно, ступай… Живительная влага сделала свое. Звон в голове поутих, мысли прояснились, туман перед глазами развеялся, и только тошнотворный запах пороховой гари все еще витал в воздухе. Именно эта вонь, стоны раненых и чужой говор, доносившийся от турецких позиций, напоминали подпоручику Брянского полка Леониду Бурому, что он не спит. И что жаркое раннее утро июля семьдесят четвертого года может стать последним в его не столь уж длинной жизни. «Интересно, какая смерть мне суждена? – мелькнула вдруг отстраненная мысль. – Пуля пробьет голову или клинок пронзит сердце? А, будь что будет, лишь бы не искалечило, а сразу наповал…» Виденье безногого инвалида на костылях, с обезображенным лицом, так ясно встало перед глазами, что подпоручик даже головою потряс, отгоняя наваждение, и перекрестился. «Помилуй мя, Боже…» Леонид оглядел поле боя. Увиденное радовало: ряды защитников Ялтинского редута, казалось, и не поредели, тогда как трупы азебов плотно устилали все предполье. Если б не двадцатикратно превышающая численность врага, можно бы и викторию праздновать. Но турок слишком много. Они высадили в устье Водопадной такой огромный десант, что смогли окружить Ялту со всех сторон. И без помощи извне защитникам поселка долго удерживать позицию не удастся. Так это или нет, бой покажет. А пока следовало поторопиться. Уж коль командир спустился с наблюдательного пункта, значит, ему есть что сказать младшим офицерам. Салтанов сидел на зарядном ящике, набросив китель на плечи, и что-то негромко втолковывал старшему артиллеристу. Остальные офицеры – капитан Михачевский, поручики Берлзиев и Ачкасов были уже здесь. Жадно курили и допрашивали лекаря. Еще бы, не одного Леонида волновали понесенные потери. Две роты против целого экспедиционного корпуса – тут каждый мушкетер на счету. – Как я уже имел честь сообщить, господа, убитыми двенадцать будет. Девять человек насчитываю тяжелораненых. И два десятка младших чинов имеют ранения средней тяжести, но все ходячие. Кровь легкораненым солдатам останавливают фельдшеры, а потому доложить об их численности не имею возможности. – Да кто бы их считал, Отто Карлович, – отмахнулся Михачевский. – В обороне не бывает легкораненых. |