Онлайн книга «Призраки Замоскворечья»
Когда-то Ираида Самсоновна работала манекенщицей. В ателье висели ее фотографии из модных журналов, на которых она была еще молодой. Теперь Ираида Самсоновна помогала дочери, хозяйке ателье, дизайнеру и центру этой маленькой швейной вселенной. Благодаря им обеим помещение в два этажа, являвшееся частью старинного дома, приобрело очарование, под воздействием которого рождалось абсолютное доверие к портновскому мастерству. Особую власть над клиентами имела витрина с натуральными именными тканями, производившими впечатление раритетной экспозиции. Устойчивая зависимость возникала у искушенных дам с первого взгляда. От заказчицы здесь требовалось только желание сшить красивую вещь. Остальное на себя брала Надежда Раух. Она не знала поражений, даже в случаях, когда дамские грезы существенно расходились с внешними возможностями. К тому же хозяйка ателье была прекрасно информирована обо всем, что происходит в мире моды – дважды в год бывала на престижных показах в Милане, сама выбирала итальянские ткани и образцы от кутюр, по которым училась вместе со своими мастерами. Придирчиво разбирая каждую деталь, она радовалась новым знаниям. Радовалась, и когда находила огрехи. Тогда она с гордостью обращалась к своим закройщикам: – Видите? Мы то же самое делаем лучше! Надежда Раух жила интересами своего ателье. Это знали все, как и то, что попасть туда с улицы невозможно. Однако, попав к Раух по высочайшей рекомендации и получив готовый наряд, заказчица понимала, что и в родном отечестве есть свои «Страдивариусы». Сегодняшним утром Надежде позвонила мать и, не объясняя причины, потребовала срочно приехать. Сама она уже была на работе. – Объясни, наконец, что стряслось? – повторила Надежда. – Этот твой «кутюрье» запорол брючный костюм Ирины Ивановны. – Рыбниковой? Из партии «Возрождение демократии»? – У нее сегодня примерка, – сказала Ираида Самсоновна. Надежда встала с кресла, потянулась к сумочке, достала пачку сигарет и подошла к окну. Прикурив, откинула голову, чтобы дым от сигареты не ел глаза, и, наконец, спросила: – Что именно запороли? – Надя, прошу тебя, не кури… – Мама, прошу тебя, не сейчас! – Брюки окоротили, – виноватым голосом сообщила Ираида Самсоновна. – На сколько? – На пять сантиметров. – Кто это сделал? – Портная. Надежда обернулась и с укоризной взглянула на мать: – Фамилия у портной есть? – Федорова. – Как же так? Светлана Григорьевна – опытная швея. – Дело не в ней, а в твоем «кутюрье». – Соколов – превосходный закройщик. В чем его вина? – Неправильно отметил длину. Будь моя воля, давным-давно бы его уволила… – Ты уже говорила. Что будем делать? – Не знаю. – Ираида Самсоновна подошла к дочери и протянула руку: – Дай и мне сигарету. Несколько минут они молча курили, глядя в окно. Через улицу, напротив, высилась шестиярусная колокольня и пятиглавый храм Воскресения Христова. – Что это? – Ираида Самсоновна указала на темную точку, кружившую вокруг колокольни. Надежда ответила: – Дрон. Кто-то снимает панораму на видео. Небо над храмом стремительно затягивала огромная туча. Она была неотвратима и черна, как неминуемая беда или злой рок. Издалека донесся приглушенный раскат грома. – Дождь будет, – проронила Ираида Самсоновна. – Так даже лучше. – Нужно что-то придумать… – Позвони в цех, пусть принесут костюм, – сказала Надежда и, пока Ираида Самсоновна звонила по телефону, продолжала курить, глядя в окно. Когда по оконному карнизу ударили первые тяжелые капли, в дверь постучали. – Войдите! – Надежда затушила сигарету и обернулась. У входа стоял пожилой мужчина, бледный, как его выбеленный хлопчатобумажный жакет. Седые волосы волной вздымались над испуганным, классически красивым лицом. – Доброе утро… – произнес он дрогнувшим голосом. – Здравствуйте, Валентин Михайлович. Почему не пришла Федорова? – спросила Надежда. – Сердце у нее прихватило… Ираида Самсоновна забрала из рук закройщика черный костюм из шелковой ткани и положила его на стол. Сдернув с плечиков брюки и осмотрев их, Надежда Раух заметила: – Да-а-а… Валентин Михайлович нервно потер руки: – Это – моя вина. Только моя… Отметил длину мыльцем, а меточка стерлась… – Вас разве не учили отмечать длины ниткой? – Вопрос Ираиды Самсоновны прозвучал как обвинительный приговор. Соколов опустил голову: – Простите… Глядя на него, Надежда ощущала неловкость от того, что этот пожилой, заслуженный человек винился перед ней и так глубоко переживал свой промах. Покрутив брюки в руках, она предложила: – Можно выкроить новые. – Нельзя, – сказала Ираида Самсоновна. – Почему? Кажется, костюм сшит из нашей ткани. – Она закончилась. Ее просто нет. Надежда выдвинула ящик стола и вынула из него сантиметровую ленту. – Принесли мерки Рыбниковой? – Вот! – Соколов положил на стол бумажный листок. Несколько минут Надежда вымеряла длины штанин. Валентин Михайлович внимательно наблюдал за ней, готовый в любую минуту дать объяснения. – Ну, вот что… – наконец, заговорила она и указала на низ штанины: – Нужно укоротить еще на три сантиметра. – Что?! – Валентин Михайлович в ужасе отпрянул. – Укоротить и заузить ниже колена, – повторила Надежда тоном, не допускающим возражений. – На сколько? – испуганно переспросил Соколов. – Ширина брючины внизу должна быть не больше девятнадцати сантиметров. Он замотал головой: – Это окончательно погубит все дело. Рыбникова нас уничтожит! – У вас есть четыре часа. Примерку буду делать сама. Когда закройщик ушел, Ираида Самсоновна схватилась за щеки, и ее красивое лицо исказилось: – Нет… Это выше моих сил, – прошептала она. * * * Гостиная ателье «Надежда Раух» являла собой просторное помещение, по стенам которого стояли антикварные шкафы и застекленные горки. На их полках хранилось множество красивых вещей. Фарфоровая посуда, изящные статуэтки, столовый текстиль: старинные салфетки и скатерти, украшенные плауэнским кружевом или отороченные узорчатой каймой «ришелье». В угловой витрине разместилась винтажная коллекция сумочек с прелестными фермуарами, среди которых выделялись театральные, вышитые в технике «Petit point» [2] и напоминавшие маленькие старинные гобелены. Кресла, банкетки, диваны различных видов и стилей, расставленные на двух огромных коврах, сияли парчовой обивкой и гнутыми, с золотом ножками. У старинного секретера красного дерева, за столом маркетри [3] сидела администратор – ухоженная девушка в белой блузке. |