Онлайн книга «Наследница»
Через пятнадцать минут с двумя пузатыми бутылками солодового виски мы стояли во внутреннем дворе перед дверьми в мастерскую дядюшки Уилборта. – Гореть нам за это в темных котлах преисподней, – решительно заявила Глэдис. – Самым жарким пламенем, – согласилась я, хотя точно не понимала, считает ли дуэнья страшным грехом то, что мы хотели напоить алкоголика и хитростью выпытать секреты, или то, что для злодеяния мы стащили десятилетний солодовый виски из старых запасов отца. – Помогите нам, Святые Угодники, – пробормотала дуэнья и решительно постучала в дверь с необычным ромбовидным кристаллом, как раз на уровне глаз вживленным в деревянную поверхность. Некоторое время мы ждали какой-либо реакции со стороны дядюшки, однако двери нам никто не открыл. Невозможность добраться до главного в нашем расследовании свидетеля привела следствие в тупик, а нас в полное замешательство. Вдруг проявив твердость духа в достижении цели, Глэдис попыталась заглянуть в решетчатое окошко, деловито выглядывающее из густого покрывала колючего плюща, но, даже встав на цыпочки, едва дотянулась носом до подоконника. Тогда с решительной миной она направилась к бочонку, подозрительно темному от сырости, и постаралась столкнуть его с места. Судя по недоумению, отразившемуся в лице дуэньи, он оказался гораздо тяжелее, чем выглядел. Поскорее пристроив бутылки на неровные каменные ступеньки мастерской, я бросилась помогать бедняжке, пока она не надорвала живот, но никак не ожидала, что бочонок будет неподъемным. Отчего-то мигом вспомнилась разнесчастная козетка, едва выволоченная в центр комнаты, откуда ее на следующий день переносили двое лакеев. – Проклятье, в моем доме даже бочки невозможно передвинуть, что уж говорить о козетках? – выругалась я. – Железное дерево… – Глэдис едва дышала, интеллигентные очочки скособочились. – Ваш отец считал его лучшим материалом в строительстве, потому что эту гадость даже короеды отказываются точить. Дюйм за дюймом, кое-как мы перетащили бочонок к стене. – Главное, ноги не переломать. – С серьезной миной Глэдис осенила себя святым знамением и поцеловала спираль, висевшую на золотой цепочке вместо украшения. – Давай я! – попыталась остановить я впавшую в азарт женщину. – Я моложе и ловчее, мне проще. – Если я упаду и сверну себе шею, то конца света не случится, а если вы – то убийце нашего дорогого Валентина достанется огромное состояние. Разве могу я доставить мерзавцу такую радость? Пока она карабкалась на крышку, я пыталась избавиться от надоедливой мысли: интересно, с каких пор «глубокоуважаемый суним Вишневский» превратился для моей наперсницы в «нашего дорогого Валентина»? Как выяснилось, бочонок мы поставили недостаточно близко. Глэдис пришлось вытянуться во весь рост и схватиться за подоконник, чтобы заглянуть в грязное от пыли и дождевых разводов оконце. – Ничего не вижу, – заключила она. – Может, он уже… – Преставился? – Наклюкался. – Даже для вашего дядьки еще рановато. – Вы ищете сунима Уилборта? – прозвучал недоуменный голос. Застигнутые врасплох в совершенно дурацком положении, мы обе оглянулись. Бочка под Глэдис протестующе заскрипела. На нас с плохо скрываемым изумлением таращился лакей. – О! Людвиг! – обрадовалась Глэдис. – Пимборти, – вежливо поправил тот. – Пимборти, ты знаешь, где сейчас суним Уилборт? – улыбнулась дуэнья, возвышаясь над землей на добрых пять футов[6]. – Так сегодня же четвертый день седмицы. Он с самого утра уехал в город, на собрание Королевского общества изобретателей. – О, Королевское общество изобретателей! Какая прелесть! – Сказать честно, меня насторожил наигранный энтузиазм в голосе дуэньи. Она протянула изящные, совсем молодые руки к слуге: – Дорогой мой, помогите же мне слезть с этой ужасной бочки. Когда женщина оказалась крепко стоящей на земле, лакей указал пальцем в сторону дома: – Я пойду? И поторопился удалиться, вероятно, горя желанием рассказать о сумасбродстве молодой хозяйки всей прислуге, кого только сможет встретить. Наверное, даже привратнику. – Спасибо, Людвиг! – крикнула Глэдис ему в спину. – Пимборти! – не оборачиваясь, поправил слуга. – Все равно спасибо! Когда он скрылся из виду, то я набросилась на дуэнью с расспросами: – Что значит «Королевское общество изобретателей»? – Это значит, что двумя бутылками виски мы не обойдемся, – со знанием дела оповестила та. Одновременно мы оглянулись к пузатым сосудам темного стекла со следами пальцев на пыльных боках. Напиток нагревался на оглушительном солнце. Тут раздался страшный протяжный стон, заставивший нас испуганно оглянуться. Самая прочная в мире бочка из железного дерева развалилась на части, не выдержав веса хрупкой женщины. * * * Королевское Общество Изобретателей (на вывеске каждое слово начиналось с большой буквы) находилось в лихорадочном возбуждении, и лекционный амфитеатр, где проходила встреча «изобретательных» умов, гудел от десятков возбужденных голосов. Внизу у грифельной доски, завешанной неведомыми мне чертежами, попеременно то краснел, то бледнел молоденький гений. И бледность его лица, и интенсивность румянца напрямую зависели от комментариев, услышанных от соратников. Когда мы с Глэдис потихонечку прошмыгнули на собрание и устроились на самом верхнем ряду, юноша как раз спорил о целесообразности использования какого-то жутко дорогого кристалла такой концентрации магии, а главное стоимости, что уважаемое блистательное сообщество изобретателей захлебнулось слюной от возмущения. Другими словами, золотые на выпуск прибора давать не хотели. – Думаешь, они подерутся? – тихо полюбопытствовала я у зевающей в кружевной платочек Глэдис. – Хотелось бы, – отозвалась она и, сняв с носа очочки, принялась натирать круглые стеклышки. – Драка, конечно, развлечение третьесортное, но на безрыбье и рак – рыба. Дядюшка Уилборт, очевидно, решивший, что одного дня непризнанных гениев, скандалы несущих, с него довольно, стал потихонечку пробираться к выходу. – Дядюшка! – сдавленным шепотом позвала я, перегнувшись через стол. Он резко оглянулся. Испуганный взгляд остановился на нас с Глэдис, и я помахала рукой. – Подожди нас, сбежим вместе! Мы встали, но тут Глэдис неловко перевернула стул, и в неожиданно возникшей паузе по лекционной зале разнесся немыслимый, усиленный эхом грохот. – Ой! – вздохнула она, по-девичьи прижав пальчики к губам. В зале установилась дивная ошеломленная тишина, и как-то мигом стало ясно, что спрятаться между рядами не получится. Судя по изнуренным жарой лицам, премногоуважаемым самоучкам хотелось сбежать домой, но было страшно позволить такую вопиющую дерзость перед председателем. |