Онлайн книга «Наследница»
– Что скажете, нима? – не вытерпел колбасник пытки ожиданием. – Вон! – А? – И колбасу свою прихватите! – Но какой прием без моей колбасы? – возмутился он. – В нашей долине без колбасы свадьбы не проводят, а у меня она лучшая в городе, достойная принцессы! – Вот пусть принцесса вашу колбасу и хрумкает, а у меня изжога от копченостей, – процедила я сквозь зубы, направляясь к Пруденс. Выхватила из ее рук корзину, оказавшуюся тяжелее, чем могло показаться со стороны, и пихнула торговцу. – Прощайте, суним! – Но… – Иначе вызову стражей, – пообещала я сквозь зубы. – Я достаточно надышалась колбасой, чтобы позвать охрану! Торговец поспешно убрался в коридор. – Что это было? – спросила я, обращаясь к помощнице, и та недоуменно замотала головой. Впрочем, вопрос являлся риторическим и ответов не требовал. Вдруг дверь едва слышно приоткрылась, и в щелке появилась сытая физиономия колбасника. Со смущенной улыбкой он засунул в номер корзину и пристроил ее рядом с порогом. – Пусть останется, – прошептал он, тихонечко закрывая дверь, но не прошло и секунды, как он снова появился перед нами, положил поверх платка личную карточку и пояснил: – Чтобы знали, с кем связываться. И только после этого исчез окончательно, а наш номер, прежде пахнувший цветами и комнатными благовониями, напитался ядреным запахом копченостей, способным вызывать бурное слюноотделение даже у тех, кто испытывал отвращение к колбасе. – Поговори с портье, – попросила я Пруденс, – скажи, что я заплачу ему золотой, чтобы он никого к нам не пропускал. Но портье, видимо, попался идейный и не интересовался презренным золотом, или же местные торговцы перебили ставку, а новость о брачном обряде наследницы дома Вишневских настолько поразила их воображение, что напрочь отбивала трезвый ум, но к обеду товарное безобразие приобрело масштабы стихийного бедствия. Мысленно представлялось, будто лавочники стояли вереницей в холле и за взятку сдавали снедь и мелочи, жизненно необходимые в свадебном обряде, а оттуда «дары» переправлялись к нам в номер, на глазах обраставший корзинами, коробками и ящичками. – Какая симпатичная бумага для приглашений, – трогая кончиками пальцев плотные разноцветные картонки, прокомментировала Пруденс. – Полагаешь? – вздохнула я и пригубила кофе. Вид за окном напоминал разноцветную гравюру из сказки и располагал к медитации. Сквозь густое облако пробивалось солнце, воздух пронзали косые широкие полосы света, и белые стены молельной, укутанной густой зеленью, казалось, светились. Жаль, что медитировать для успокоения, когда номер вонял, как кладовая едальни, где стухла вчерашняя похлебка, было просто невозможно, поэтому во мне росло и ширилось раздражение. В дверь снова постучались. – Наверное, снова что-нибудь принесли… – Пруденс с опаской покосилась на меня и тут же заключила: – Я их отправлю куда-нибудь. – Восвояси, – посоветовала я, – прямым ходом. Но когда она открыла дверь, то в номер, стуча каблучками, вошла принцесса. На секунду она скривилась от открывшегося взору хаоса, но парой секунд погодя пропела: – Как поживаете, нима Вишневская? – Как видите… сытно, – поднимаясь, ошарашенно пробормотала я и нервически разгладила складки на полосатом домашнем платье. – Аромат вашей комнаты чувствуется даже с лестницы. – Хотите угоститься? – с любезной улыбкой предложила я. – Мы неожиданно перестали страдать от недостатка еды. – Может, предложите моим гостям? – Еще гости? – точно со стороны я услышала в своем голосе панику. – Почему вы пригласили гостей ко мне в номер? Тут в гостиную из коридора повалили люди, и нам с Пруденс оставалось только наблюдать, как покои, похожие на городской рынок перед открытием, превращались в рынок в самом разгаре торга. Сначала в дверях появился похожий на каланчу тип в черном камзоле и бархатных панталонах, поразивших меня до глубины души. Следом за ним с постными минами возникли белошвейки, нагруженные отрезами белого материала, а уж после наряженные во все оттенки розового в номер впорхнули фрейлины, похожие на любопытных пташек. – Итак, дорогая моя нима Вишневская… Могу я называть вас Анна? – Принцесса взмахнула руками. – Коль я оказала содействие в вашем скорейшем замужестве, то и платье для обряда дарить вам – мне. – Платье для обряда? – повторила я, начиная понимать, к чему в моем номере устроили портняжный парад. – Познакомьтесь, это мой личный портной Пьер. – Она указала рукой на каланчу в черном камзоле. – Чтобы вы знали, Пьер жутко знаменит в столице, к нему запись стоит до… – Десятого месяца следующего года, – скромно потупившись, разъяснил он. – Нам просто повезло, что он на пару дней заглянул в Минеральные Источники. – Знаете, печень пошаливает, Ваше Высочество, – пожаловался он, потом глянул в мою сторону, выдержал паузу и принялся меня «обривать»: – Вам, дорогая моя, совершенно противопоказаны открытые плечи, глубокие вырезы и полоски! Полоски вас худят! Ключицы торчат, грудь впала, бедра мягки и дряхлы… На мой взгляд, шутка принцессы изрядно затянулась, и сдерживать раздражение стало невыносимым. – Вы обладаете магическим даром? – с ледяными интонациями прервала я поток галиматьи. – Простите? – поперхнулся он. – Вы подозреваете меня в уродстве? – Тогда откуда вы знаете, как выглядят мои бедра или ключицы, если я стою перед вами в глухо застегнутом платье? Вы умеете видеть части тела через ткань? Он щелкнул зубами и с интонацией обиженного ребенка просопел: – Ваше Высочество, что я слышу? – Ох, не обижайтесь на ниму Вишневскую, Пьер. Как все невесты, она страдает синдромом первой брачной ночи. Вспомните меня перед свадьбой с Его Высочеством, я рыдала от счастья… У меня вырвался громкий издевательский смешок. И на комнату обрушилась зловещая тишина. – Нима Вишневская, вы находите мои старания облагодетельствовать вас – смешными? – изогнула брови Мария. – От ваших стараний у меня немножко дергается глаз, – с вкрадчивыми нотами вымолвила я, хотя краем сознания понимала, что фактически лезу на рожон, но меня, сказать прямо, несло кочками, как на взбесившейся лошади. – Вы действительно полагаете, что я позволю обрядить себя в дешевый шелк и отправить под венец на курорте? Из взгляда принцессы исчезло наигранное дружелюбие. – А кто тебе позволит этого не делать? Некоторое время мы прожигали друг друга тяжелыми взглядами. Кто первый опустит голову? Здравый смысл победил, уступила я. – Знаете, Ваше Высочество, вы правы, я действительно переживаю из-за обряда и не в настроении выбирать сегодня фасоны. Почему бы нам с вами не выпить травяного чаю с бергамотом или кенерийского кофея с кардамоном? Я с радостью расскажу, почему предпочла плебея принцу, и вы поймете, что портить мне жизнь бессмысленно. Только вот… попросите свой курятник выйти из моего номера. |