Книга Плач, страница 60 – К. Дж. Сэнсом

– Две недели назад, сэр, то есть седьмого числа, ко мне зашел один мой товарищ-стражник. Майкл Лиман. Я не очень хорошо его знал – его не очень любили, он был из радикалов и всегда говорил нам о спасении души.

– Вот как? – Я с интересом подался вперед.

– Он говорил, что дворцовая солдатня погрязла в грехе и что, когда срок его найма истечет, он пойдет к своим новым благочестивым друзьям.

– Ты не знаешь, кто были эти новые друзья?

Стражник покачал головой:

– Не уверен. Но они жили, думаю, где-то у собора Святого Павла. Он всегда в свободное время ходил туда. Однако я сторонюсь разговоров о религии. Это опасно. – Захари замолк. Теперь его дыхание участилось: вероятно, он понял, как серьезно влип. Стражники королевы подчинялись строгим правилам поведения, и у меня было мало сомнений, что то, в чем Годжер признается, будет признано изменой. Теперь я глубоко вздохнул. У меня появился четвертый скрывшийся радикал.

Молодой человек продолжил, и в его голосе появилась жалобная, безнадежная нотка:

– У меня были… денежные затруднения, сэр. Я играл в карты с товарищами. И проигрался. Думал отыграться, но просадил еще больше. Я обратился к отцу; раньше он помогал мне, но теперь сказал, что у него больше ничего не осталось. Если б я быстро не нашел денег, был бы скандал, я потерял бы место, и пришлось бы с позором вернуться домой… – Он вдруг безумно рассмеялся. – Но это были бы пустяки по сравнению с тем, что будет теперь, да, сэр? Я поставил на карту все – и проиграл.

– А точнее: на какую карту Лиман хотел, чтобы ты поставил?

– Он был на середине своего двухнедельного вечернего дежурства. И сказал мне, что флиртовал с одной горничной и оставил в Длинной галерее королевы свои перчатки, по которым его можно выследить. Он впустил туда эту девушку, когда никого не было рядом. Если перчатки найдут, обоих уволят.

Я удивленно поднял брови:

– И это такой набожный человек?

– Я тоже удивился, сэр, но тех, кого так сильно влечет к религии, часто столь же сильно влечет к себе и плотская похоть, разве так не бывает? – Захари снова судорожно глотнул и добавил: – Лиман показал мне мешочек с десятью соверенами, старыми, из чистого золота, – его глаза на мгновение загорелись при этом воспоминании, – и сказал, что они мои, если я займу его место на часах у двери в личные покои, всего на несколько минут, пока он сходит за своими перчатками. Мы оба несколько дней дежурили в приемной и могли поменяться местами, когда королевы и ее слуг не будет. Он сказал, что это нужно сделать как можно скорее. Но прошло еще три дня до того, как мы смогли сделать это.

– Значит, это случилось девятого?

– Да, сэр.

Я откинулся на спинку стула. Все сходилось. Лиман что-то узнал про «Стенание» и решил – я представления не имел зачем – украсть книгу. Он присмотрел соучастника, нашел несчастного Годжера и воспользовался случаем девятого июля. А еще он был религиозным радикалом, и его друзья жили рядом с собором Святого Павла. Не был ли он в компании Грининга? Я посмотрел на Захари. Такого человека легко соблазнить, пообещав золото. А история Майкла Лимана казалась правдоподобной: даже в июле при дворе обычно носили тонкие шелковые перчатки изысканного фасона – как символ положения. Но как Лиман узнал про книгу? И зачем он ее украл? И откуда у него ключ от сундука?

Я спросил Годжера:

– Откуда Лиман наверняка знал, когда в покоях королевы никого не будет?

– Во дворце все идет по определенному распорядку, сэр. По вечерам слуги приходят и уходят в одно и то же время. Если королеву вызвали к королю, как часто бывает по вечерам, ее личная прислуга идет с ней, и вскоре в ее покоях никого не остается. Была моя смена, но я был в резерве, а не стоял у дверей. Мы договорились с Лиманом, что я останусь в караулке, через которую вы сейчас проходили, и если королеву вызовут куда-то, он прибежит и скажет мне. Тогда я займу его место, а он на несколько минут сбегает внутрь. Это останется незамеченным. В караулке всегда кто-нибудь находится в резерве, на случай если кому-то станет плохо или невтерпеж облегчиться. А в те часы, если королева ушла к королю, и в приемной тоже никого не бывает. Так было и в тот вечер.

– Продолжай.

Стражник тяжело вздохнул.

– Незадолго до девяти Лиман пришел в караульное помещение. Я был там один. Помню, какое у него было решительное лицо. Он кивнул мне – это был условленный сигнал. Тогда мы вместе пошли в приемную, я занял место у двери, а он проскользнул внутрь. Я ждал у двери – и должен сказать, весь взмок.

– Ты был выпивши? – спросил я.

– Совсем немного, сэр, для храбрости. Но я простоял всего минуту, как вдруг пришла миссис Оделл. Я попытался задержать ее…

– Знаю, – сказал я. – Ты сделал вид, что ее имени нет в списке, а когда она стала настаивать, ты громко сказал, что во всем должен быть порядок – не иначе, чтобы предупредить Лимана. Она рассказала мне. И тогда у меня впервые возникло подозрение.

Годжер повесил голову:

– Лиман, наверное, спрятался где-то, когда Мэри Оделл проходила мимо. А потом вышел.

– Он что-то вынес?

– Нет, я ничего не видел.

Я подумал, что рукопись была мала и вор мог спрятать ее в просторной одежде. И тут вдруг я разозлился.

– А что, если б Лиман был ненормальный? Что, если бы он собирался убить королеву, которую ты поклялся защищать? Что тогда, мастер игрок?

Захари снова повесил голову и с несчастным видом проговорил:

– Мне нечего ответить, сэр.

Я подошел к двери. Митчелл ждал снаружи. Я впустил его и рассказал все, что узнал от Годжера, – оба, конечно, думали, что речь идет об украденном перстне.

– Похоже, вы получили ответ, сержант Шардлейк, – уныло сказал Дэвид.

– Хотелось бы заполучить и Лимана, – грубовато ответил я. – Сейчас я доложу лорду Парру. Пока не обвиняйте его публично, – я кивнул на стражника. – У вас есть где его держать?

– Конечно. Сейчас его следует посадить в тюрьму и пытать за заговор с целью кражи и за то, что подверг опасности королевскую особу.

– Это должен решить лорд Парр, – твердо сказал я.

Митчелл встал, схватил несчастного стражника и вытолкнул в прихожую, после чего вернулся и снова понуро сел за стол.

– Я хочу, чтобы это держалось в тайне, пока вы не получите дальнейших распоряжений, – сказал я ему.

– Отдаю себя в руки королевы. Я в ответе за то, что Лиман скрылся. – Начальник стражи покачал головой. – Но это так тяжело – когда иногда приходится брать на службу молодых сельских джентльменов, потому что их отцы имеют связи… А эти последние месяцы были ужасны. Все эти слухи… Три года я верно служил королеве, но с весны не знал, не получу ли приказ арестовать ее.

Я ничего не ответил, так как не испытывал к Дэвиду сочувствия. Как бы хорошо ни была организована охрана, какая бы там ни была дисциплина, единственное упущение человека на ключевой должности – и защита сломана.