Онлайн книга «Право на одиночество»
А ещё, кажется, эта девочка навсегда расположилась в моём сердце, свив там надёжное гнездо. За майские праздники я встречалась с Алисой и Громовым ещё дважды. И когда мы возвращались после грандиозных народных гуляний на девятое мая, Максим Петрович сказал мне: — Знаешь, Наташа, кажется, моя дочь тебя очень полюбила. Я посмотрела на спящую Алису. Девочка уснула, как только мы сели в машину. Ещё бы! Всё-таки гулять весь день — дело нелёгкое. — А я — её, — тихо ответила я, сжимая ладошку девочки, которую она так и не отняла у меня даже после того, как уснула. — У вас прекрасная дочь, Максим Петрович. Помолчав, я добавила: — Интересно было бы посмотреть на её мать. Выражение лица Громова меня поразило. Глаза из ласковых вдруг стали колючими, на губах появилась насмешливая улыбка. — Когда-нибудь ты непременно её увидишь. В ноябре будет корпоративная вечеринка, посвящённая 15-летию издательства, Лена наверняка захочет туда прийти. Я промолчала. Да, я хотела бы увидеть его жену… но не уверена, что это мне будет очень приятно. — Наташ, — Алиса вдруг подняла голову и посмотрела на меня сонными глазами. — Что? — Мне в июле будет двенадцать. Придёшь на день рождения? Я от изумления раскрыла рот. — Конечно, Лисёнок! — в конце концов выдавила из себя я, улыбнувшись девочке. — Обязательно приду. Успокоившись, Алиса опять закрыла глаза. А я смотрела на этого темноволосого лисёнка и думала, размышляла, анализировала… Я ведь могу к ней привязаться. И как тогда будет больно, когда она забудет обо мне. А она забудет — дети всё забывают со временем. Ну и пусть. Хотя бы ненадолго вновь почувствую себя той живой девочкой, которой я когда-то была. Майские праздники пролетели, будто их и не было. А потом я заболела. Болезнь, как это всегда бывает со мной, подкралась неожиданно. Вечером я ложилась в постель совершенно здоровой и бодрой, только пару раз чихнула. А утром… Я еле открыла глаза. Мне было жарко и холодно одновременно. В горле будто кто-то лезвием ножа водил по нёбу, нестерпимо хотелось пить. А ещё — в туалет. Но встать я была не в силах. Как только я приподнялась, началось сильное головокружение, в глазах замелькали белые и чёрные искры. И я легла обратно, слыша, как с хрипом входит воздух в лёгкие. Как просто и легко болеть, когда рядом родные и близкие люди! Которые могут сказать тебе: «Лежи, я сейчас тебе чай сделаю и лекарства принесу». Которые могут поправить сбившееся одеяло, помочь дойти до туалета, да и просто пожалеть. Но я потеряла этих людей. У меня не было надежды ни на кого, кроме себя. Я понимала, что нужно предупредить Максима Петровича, что я не приду на работу, но… я не могла толком встать, не говоря уже о том, чтобы искать мобильный телефон. Я совершенно не помнила, где он может быть… Зря я вчера звонок выключила… Собрав в кулак остатки сил, я всё-таки поднялась. Под оглушительное мяуканье Алисы по стеночке добрела до туалета, где долго сидела, просто набираясь сил. И отправилась в путь на кухню. Лекарства? Где они? Что мне выпить, чтобы сбить температуру? Алиса, не мешайся под ногами, я же могу упасть… Ах, я ведь не кормила тебя. Где твоя еда, девочка моя? Не в силах искать контейнер с нарезанной курицей, я сыпанула Алисе большую горсть сухого корма. До вечера должно хватить… Всё плыло перед глазами. В аптечке я нашла аспирин и таблетки от горла. Согрела себе чай, выпила его и отправилась в очередное путешествие. Только теперь я должна была дойти до кровати. Я не помню, как шла и укладывалась. Помню только сильнейшую слабость, охватившую всё тело, огонь, который жёг меня, боль в груди, сильную и тупую, а ещё — искры, кружащиеся перед глазами. Они не давали мне уснуть и провалиться в спасительную черноту. А потом я тонула. Мне было мокро, очень мокро, и почему-то ужасно жарко. Глаза заливало водой, которая, как мне казалось, лилась прямо изо лба. И вдруг… Кто-то нежно поцеловал меня в макушку, и я почувствовала родной запах персиков и весенней зелени совсем рядом… — Тише, доченька моя, — звук этого голоса принёс мне больше боли, чем все простуды, которые я когда-либо перенесла. Я открыла глаза. — Мама! — вырвался из моей груди хриплый крик. Она была здесь. Улыбаясь, сидела рядом. В своём домашнем платье, таком родном и почти забытом. И осторожно вытирала влажным полотенцем пот с моего лба. — Мама! — воскликнула я и, откинув одеяло, подалась вперёд и обняла её. Это было так… реально. Я действительно обнимала маму, я чувствовала её руки, запах её волос, её дыхание щекотало мне шею. Господи! — Тише, доченька. Ты очень больна, — мягко сказала мама и уложила меня назад на подушки. Такими знакомыми, заботливыми прикосновениями она продолжила протирать моё тело, стирая лихорадочный пот. А я… я просто тонула в глубине её лучистых синих глаз. Таких близких, таких реальных. — Мама, — прошептала я, — мне приснился кошмар… — Я знаю, — в её глазах промелькнуло что-то очень печальное. — Мне снилось, что вы с папой… что вы… ушли, оставили меня одну… Несколько секунд мама молчала. А затем подняла руку и дотронулась до моей щеки. Я, почувствовав её пальцы, прижалась к ним изо всех сил и перехватила её руку своей. Только бы не убрала… не исчезла… — Цветочек мой, никто и ничто не заставит нас с папой оставить тебя. Мы всегда будем рядом. Помни об этом. Мама улыбалась и поглаживала мою щёку, кажется, не собираясь отнимать свою руку. Я немного успокоилась. — А как же… мой сон? — Жизнь вообще похожа на сон, доченька моя. Мамины глаза лучились таким знакомым тёплым светом, но всё-таки я видела в них что-то, чего не было раньше. — Прости меня, — эти слова вырвались у меня вместе со слезами. Я схватила её руку и принялась целовать каждый пальчик. Никогда, ни разу я не делала так при её жизни… — Прости меня, мама. Я так подвела вас с папой. Пожалуйста, прости. Мама тоже плакала. Но в её глазах не было ни обиды, ни осуждения… — Ты никогда не подводила нас, Наташа. Ни разу в жизни. Я знаю, сейчас ты не поверишь мне, но придёт день, когда ты сможешь отпустить своё прошлое. Я покачала головой. — Как я могу? Я ведь виновата… — Ты ни в чём не виновата, цветочек мой. — Тогда… зачем? Зачем, мама? Она наклонилась и обняла меня, прижавшись губами к моему лбу. — Всё, что случается, имеет причину и следствие, — услышала я тихий голос мамы. — Я знаю, ты никак не можешь понять и принять это… Так было нужно, девочка моя. Я знаю, это жестоко. Знаю, как тебе больно… до сих пор. Но всё пройдёт, цветочек, как только ты поймёшь, что полюбила. |