Онлайн книга «Исход»
– Что же вы, госпожа? Женщина медленно встаёт, приближается к столу, подносит руку к крышке, но отдёргивает её. – Нет. Если позже… – Застывает, словно ей в голову пришла какая-то мысль. Чуть подаётся назад, объясняя причину отказа: – У меня есть ещё кое-что, что может вас заинтересовать, эрц… Но если я открою шкатулку сейчас, то не смогу воспользоваться этим… Теперь мне становится интересно не на шутку. Что она может мне ещё предложить? Какую-то тайну почившего двора? Секреты императорской тайной службы? Родовое знание? Аора подходит к двери, защёлкивает засов, затем возвращается ко мне. Становится так, чтобы я видел её всю, бросая взгляд на плотно занавешенные окна. Ох, не нравится мне это… – Вы действительно собираетесь выставить меня и дочь завтра прочь из вашего дома? Киваю. – Потому что вы ничем не обязаны ни моему покойному мужу, ни, тем более, лично нам? Опять кивок. – А если вам придётся… Прерывается, поднимает руки и начинает торопливо, нервно расстёгивать крохотные пуговицы платья. – Что вы делаете, баронесса? Женщина заливается краской стыда, тем не менее не прекращая своего занятия: – Больше у меня с собой ничего нет… Кроме самой меня. Очень многие мужчины… Вас не интересуют ни деньги, ни драгоценности… На вас не действуют слёзы… Что я могу ещё дать вам, кроме себя самой? – Предлагаете оценить товар? Она зло, забыв о скромности, поскольку, похоже, я разозлил её до глубины души, выпаливает: – Да! Можете взглянуть на то, что будет вашим, если вы спасёте нас! Сдёргивает платье, оставшись в нижнем белье. Ну… что сказать? За толстым слоем нижних юбок, корсетов и рубашки видно ровно столько же, сколько и тогда, когда платье было на женщине. Единственное, что меняется – её щёки становятся пунцовыми. Мне смешно и… скучно. Чего-то похожего я от неё и ожидал. Молчание становится нестерпимым. Для неё. Мне-то что… И женщина не выдерживает: – Неужели и я вам неинтересна, эрц?! Машу рукой: – Тьма с вами, баронесса. Оставайтесь. В конце концов, два рта меня не объедят, а при первой же возможности я отправлю вас в Океанию. – А почему не в Нуварру?! Поясняю: – А зачем вы нам там? Вы ничего не умеете, ничего не знаете. Нахлебники нам в государстве не нужны. Нуварра принимает тех, кто имеет специальность, может работать, обладает жаждой знаний, чтобы принять нашу науку. А что можете вы? Допустим даже, что вы хорошая мать и жена. Способны переступить через гордость и стыд, чтобы спасти свою дочь. Но этого мало. Что вы умеете? Она опускает голову, держа в руке своё скомканное платье. Опять машу рукой в этаком презрительном жесте: – Оденьтесь, баронесса. И мой совет на будущее: соблазнить нуваррца вашим нижним бельём невозможно. Скорее наоборот. Разденься вы совсем – тогда ещё можно было попытаться добиться своего. Или приди вы ночью в постель. А в таком виде, простите, это просто… гхм… смешно. Поскольку что в верхнем платье, что в нижнем – выглядите вы одинаково. Всё тело, каким бы роскошным оно ни было, словно в панцире, как императорский военный броненосец. Женщина алеет ещё больше, хотя кажется, что дальше некуда: – Вы желаете, чтобы я разделась совсем?! – Упаси вас боги, госпожа! Наоборот, я хочу, чтобы вы оделись и покинули мой кабинет. Я уже сказал: пока можете остаться в моём доме. А там будет видно. Она судорожно натягивает свой балахон, пальцы не слушаются, и пуговички не лезут в петли. А их тут не один десяток. – Долго вы ещё, баронесса? – Лучше бы помогли! – не подумав, выпаливает она. – Желание дамы – закон. Я подхожу к ней и с ловкостью, выдающей немалый опыт, быстро застёгиваю её наряд, помогаю одёрнуть и поправить. Машинально она бормочет: – Спасибо… Затем кровь отливает от её щёк. Она покачивается, начинает заваливаться. Едва успеваю поддержать за талию. – Ноги не слушаются… – шепчет она. Помогаю дойти до небольшой софы в углу. Усаживаю. – Переволновались? Аора кивает. – Сейчас. Нахожу в аптечке кофеин, наливаю стакан воды, протягиваю ей пилюлю и сосуд. – Примите. Женщина с благодарностью берёт, глотает лекарство. Я забираю у неё стакан. Пара минут молчания – и бледность на её щеках сменяется слабым румянцем. – Как себя чувствуете, госпожа? – Уже лучше. – Хорошо. Тогда можете идти спать. И не волнуйтесь. Здесь вы будете в безопасности. – Спасибо вам, эрц… – шепчет она. Встаёт, с любопытством смотрит на шкатулку: – Может, теперь покажете, что там? Но я прячу её обратно в стол: – Думаю, не стоит. Аора кивает и, чуть покачиваясь на каблуках своих неудобных туфлей-ботиночек, выходит из кабинета, прикрыв за собой дверь. Уф… Ну, женщина! И ведь красивая до жути! Что же с ней не так? Слишком она отличается от всех, кого я встречал здесь… Стоп!!! Она же сказала, что все деньги её семьи в океанских банках! Значит… Мне становится легко и просто настолько, что я едва не смеюсь в голос, – она океанка! Всего-навсего. То-то у неё акцент, хотя почти незаметный, и говорит она на русийском привычно. Так уже больше десяти лет здесь живёт! А дочь обучила только своему языку, вот девочка и молчит. Хотя всё прекрасно понимает… Млин! Как всё просто! Словно манная каша! Тогда Горн… Как же он мог быть слугой в их особняке? Опять не складывается. Ничего не понимаю. А должен бы… Чертовщина какая-то! Мотаю головой, пытаясь привести в порядок свои мысли. Сплошные загадки, как и всё в этом мире… Но с добротой надо завязывать! Не хватало ещё, чтобы все аристократы Русин собрались в моём доме! Нужны они мне, как зайцу стоп-сигнал. Спускаюсь на кухню. На ловца и зверь бежит! Застаю там Горна и ещё не лёгшую Аору, со страхом застывших за столом при моём появлении, а до этого о чём-то шептавшихся. – Что?! – зло спрашиваю я их. Горн начинает бледнеть. Аора смотрит на него с недоумением, переводит взгляд на меня, но я ровным тоном обращаюсь к слуге: – Если ты ещё раз пустишь в мой дом кого-нибудь без моего разрешения или ведома, вышвырну тебя прочь без всякой жалости. Баронесса ахает, прикрывая ладошкой рот. – Относительно же вас, госпожа… Постарайтесь быть полезной, или, по крайней мере, незаметной, чтобы я меньше жалел о своей добросердечности. – Сказал, словно отрезал. Открываю шкафчик, достаю оттуда банку растворимого кофе. Такой мы тоже научились делать. Подогреваю чайник и делаю себе большую чашку напитка. Молча сажусь у стены, приваливаясь к ней и наблюдая за молчащими стариком и женщиной. Тишина давит на нервы. Твою ж… Не допив, выплёскиваю кофе, потерявший вдруг весь свой вкус, в отхожее ведро, швыряю кружку в мойку. Выхожу прочь. Пора спать. |