Онлайн книга «Мечты сбываются»
Когда граф поднял голову, она все еще трепетала в его объятиях от ощущения экстаза, которого никогда не испытывала прежде. Она едва перевела дух и прошептала: — Я… люблю… тебя!.. Люблю! — Именно это мне хотелось услышать от тебя, — молвил граф. — Я боялся, что потерял тебя навсегда и не услышу этого. Он вновь прильнул к ее губам с какой-то неистовой страстью; он не целовал ее так прежде. Она ощутила, как странным образом все ее существо откликнулось на этот жаркий призыв. Она не боялась огня, воспламенившего ее. Граф прижал ее еще крепче к себе, и она слышала, как стучат в унисон их сердца. Незнакомые доселе чувства так переполняли ее, что Одетта тихо вскрикнула и спрятала лицо у него на груди. — Какое-то время он не мог говорить. Затем прижал губы к ее волосам и вымолвил прерывающимся голосом: — Как тебе удалось вселить в меня это чувство? Я был уверен, что никогда не полюблю. И все же это случилось. Я все еще не осознал, что это правда. — Я… говорила вам, — прошептала Одетта, — что… это… магия… Парижа. — А теперь ты, наверное, скажешь, что это магия Оксфорда. Нет, моя драгоценная, магия в тебе. Это то, что я никогда не потеряю, потому что жить не могу без нее! В его интонации было нечто странное, незнакомое. Она подняла лицо, чтобы взглянуть на графа, и увидела на его губах улыбку, но не ту, презрительную, а нежную. — Как скоро мы сможем пожениться? — тихо произнес он. Именно в этот миг Одетта стала пробуждаться от своих грез. Она переживала то же ощущение, что и тогда на пароходе, когда увидела его и почувствовала себя ничтожеством. Не раздумывая, она сказала первое, что пришло в голову: — Но вы… не можете ж-жениться на… мне. — Почему? — Потому что я не та, за кого вы меня приняли… даже сейчас… я не та, чем кажусь вам. — Ты очень красива, — промолвил он, — в том же самом платье, в котором я принял тебя за небесное существо. Из ее груди вырвался полувздох-полурыдание. — Нет… это не то же самое. Это… имитация, и я тоже… имитация! Она увидела, что он не понимает ее слов, и продолжала: — Я поехала в Париж в качестве… горничной моей подруги… Пенелопы Валмер, которая останавливалась в британском посольстве. Так как я всего лишь… дочь местного викария, мне… не дозволялось… принимать участие… в светских развлечениях. Она торопилась рассказать ему всю правду, от чего речь ее была немного сумбурной. — Я переделала несколько платьев, которые не… принадлежали мне, но поскольку они были так… так прекрасны… я надела одно из них и… притворилась… будто я… та… кто имеет право… носить… их. По мере того как она говорила, к ней приходило понимание, что она сознательно отказывается от выпавшего ей шанса обрести счастье с графом, ибо он решит, что она достойна только презрения. Но его руки все еще сжимали ее в объятиях, и она произнесла упавшим голосом: — Когда вы увидели, как я… отбивалась от этого… вульгарного человека… на пароходе, я была настоящая… мрачно одетая… незначительная… мисс Никто! Последние слова замерли на ее устах, и она снова спрятала лицо у него на груди. Ее глаза наполнились слезами, она вся дрожала. Ей вдруг пришло в голову, что она выглядит чрезвычайно глупо со своим желанием открыть ему правду. Но все, что касалось графа, было для нее столь возвышенно, что она не могла лгать или оставлять его в неведении. Она любила и хотела быть честной и прямодушной с ним, даже если это означало потерять его. Он долго молчал, и Одетта ощутила не только душевную, но и физическую боль, пронизавшую все тело. Ей хотелось кричать от отчаяния. Наконец он умиротворенно произнес: — Дурочка моя, неужели ты думаешь, будто я люблю тебя из-за того, что на тебе надето или кем ты притворялась? Я люблю тебя, потому что ты — это ты. С той минуты, как я увидел тебя, сердце сказало мне: я нашел то, что искал всю жизнь! Одетта жалобно вздохнула. Боясь взглянуть на него, она прошептала: — Это… это правда? — Да, и я докажу тебе это, — сказал он. — Задолго до того, как поцеловал тебя, я понял, что судьба не случайно направила нас друг к другу и что нас соединила магия, которая нам не подвластна. Она явилась, представь себе, с далеких звезд — к их сонму ты принадлежишь. — Как ты можешь… говорить такие вещи? — опешила Одетта. — Как ты можешь даже… думать о них? — Я говорю правду, любимая, и отказываюсь повиноваться тебе и любому, кто будет утверждать, что мы не являемся неотделимой частью друг друга. Одетта молча смотрела на него, а он вновь стал целовать ее. Его губы на этот раз были властные и требовательные, как будто утверждали, что она должна всецело подчиняться ему и бежать ей некуда. Каждая клеточка ее дрожала, но не от страха, а от восторга. — А теперь ответь на мой вопрос, — вдруг произнес он. — Как скоро ты выйдешь за меня? — Ты… уверен, абсолютно уверен, что… действительно хочешь… этого? — Мне потребуется много времени, чтобы ты поверила, возможно, целое столетие, а потому чем скорее мы начнем, тем лучше! Он говорил улыбаясь, и голос его был ласковым. Ей почудилось, будто в нем появилась нотка любви, которой она прежде не слышала. — Я… ведь совсем… не важная особа. — Ты самая важная в мире особа — для меня, — заметил граф, — и я единственный, для кого это имеет значение. — Тогда… пожалуйста, — зарделась девушка, — я хочу… выйти за тебя замуж, и это будет самое чудесное… самое совершенное, что когда-либо… случалось со мной. Граф хотел снова поцеловать ее, но она остановила его, выставив вперед ладони. — А если вдруг… после того как мы… поженимся, ты… разочаруешься во мне и… будешь стыдиться меня? — Я никогда не разочаруюсь, — категорически заявил он, — и обещаю гордиться тобой, потому что ты очень красивая и умная, настоящая дочь своего отца. Одетта облегченно вздохнула и ничего не ответила, потому что его губы вновь прильнули к ее губам. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она шевельнулась в его объятиях. — Мы должны возвратиться… — пролепетала девушка, — но, пожалуйста… ты ведь никому не расскажешь сегодня о… нас? — Нет, конечно, нет, этот день принадлежит твоему отцу. Мы не должны отнимать у него день его славы. |