Онлайн книга «Невинная наследница»
Через несколько минут герцог усадил сестру в карету. — Пожалуйста, Себастьян, помни, о чем я просила тебя, — умоляла она. Он ответил поклоном и пошел в дом раньше, чем карета тронулась с места. — Скажите капитану Карлиону, что я хочу поговорить с ним, — сказал он дворецкому. — Хорошо, ваша светлость. — Если приедет сэр Джордж Ренхолд, меня нет дома. — Хорошо, ваша светлость. Герцог отправился в библиотеку. Это была прекрасная комната, обставленная с утонченным вкусом, с окнами, выходящими в сад, расположенный за домом. Собака поднялась со своего места, радостно приветствуя хозяина, но тот, казалось, был слишком занят. Вскоре дверь открылась, и вошел капитан Хью Карлион, дальний родственник, служивший у герцога секретарем и библиотекарем. Он часто говорил, что эта работа — акт милосердия, который он принял, потому что не мог найти никакой другой работы. Хью Карлион был ранен в битве при Ватерлоо. Когда-то он был очень привлекательным молодым человеком, но каждый, кто впервые видел его теперь, не мог сдержать восклицания ужаса, а потом испытывал глубокую жалость. Хью Карлион потерял глаз, а пуля из мушкета попала ему в челюсть, оставив шрамы на одной стороне лица. Левая рука его была ампутирована, потому что после сражения раньше, чем он попал к хирургу, у него началась гангрена. Но его душевные страдания были даже больше физических. Несправедливость судьбы заставила его погрузиться в себя и сделала болезненно застенчивым. Он прятался в доме Мелкомба, был доволен своей работой и хотел только, чтобы мир забыл о нем. Он был единственным человеком, которого герцог терпел рядом с собой, хотя Хью Карлион никогда не мог этого понять. Он был безмерно благодарен своему кузену и часто оказывался ему полезен. — Ты хотел видеть меня, Себастьян? — спросил он, медленно входя в комнату. Он очень не любил, когда его вызывали из занимаемых им комнат, постоянно боясь встретить в других частях дома кого-нибудь из друзей или знакомых герцога. — Да, Хью, я хотел поговорить с тобой, — подтвердил герцог. — О Равелле Шейн, я думаю? — Как ты догадался? — Представляю, что весь Лондон говорит об этой истории. — Да! Элинор была здесь. — Элинор? Я думал, что, как и остальным родственницам, ей запрещено бывать в твоем доме? — Да, но она приехала, чтобы сказать мне, что Джордж собирается посетить меня с просьбой, нет с приказом передать девочку ему, чтобы ее воспитали прилично и благопристойно. — Это решает проблему. — Да? — Конечно! Я думал, кому ты можешь послать ее. — Ты тоже считаешь, что я неподходящий опекун для молодой невинной девушки? — Ты же не хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос. — Все это внезапное волнение потому, что неизвестная сирота получила состояние. — Я бы сказал тебе это месяцы назад, если бы знал о ней, — ответил Хью. — Но странно, Себастьян, что ты умолчал о своем опекунстве. Это было, когда у меня началась лихорадка и я не мог заниматься твоей корреспонденцией. — Ах вот почему! Я забыл об этом. Так что эта новость — сюрприз для тебя? — Большой сюрприз! Я помню Патрика Шейна. Он был человек небольшого ума, но все любили его. Однако я думал, что его жена проследит, чтобы завещание было приличным. — К сожалению, она умерла на пять лет раньше его. — Тогда понятно! Но, Себастьян, если Элинор заберет ребенка, нам не надо будет ломать голову. — Я не очень беспокоюсь о моей голове, — холодно заметил герцог, — но в то же время и не намерен поощрять жадность Джорджа. Для него будет страшным потрясением получить так много денег. Я не могу вынести его корыстный интерес к моей… подопечной. Девочка получит убежище в его доме только через мой труп. — Но, Себастьян, где же выход? Герцог пожал плечами: — Без сомнения, что-нибудь придумаем. Он подошел к окну и стоял, глядя вдаль. Некоторое время Хью смотрел на него, потом сообщил: — Днем заезжала маркиза де Ивел. У нее было письмо для тебя, но она не оставила его. И когда Баскомб сказал, что ты в клубе, она уехала. — Она привезла письмо в клуб, — сказал герцог. — В клуб? Сама? — воскликнул Хью. — Она сошла с ума! — Нет, она просто назойлива и очень скучна. Тон герцога был суровым. Хью Карлион вздохнул. — Так ты с ней покончил! Бедняжка тяжело перенесет это. Я помню, как она впервые приехала в Лондон. Она была очень красива. — Так много красивых женщин! — И их красота не удерживает тебя? — Нет, — ответил герцог. — Это странно, насколько красота может разочаровывать, каким пресыщенным можно стать даже при совершенстве. — Себастьян, когда ты перестанешь быть таким циничным? Герцог отвернулся от окна. — Ты тоже собираешься читать мне мораль? Я уже выслушал ее от Элинор. Она сказала, что я выгляжу пятидесятилетним, старым и испорченным. Теперь ты скажешь, что она говорила правду? — Мне не важно, как ты выглядишь, — ответил Хью. — Меня больше беспокоят твои мозги. Что случилось, Себастьян? — А что-нибудь не так? — Ты знаешь! Тебе все надоело. Мир у твоих ног. У тебя есть положение, деньги и Линке — самое замечательное поместье в Англии, но я не знаю человека, который бы меньше радовался жизни, чем ты. Что до женщин… Хью замолчал. — Ты говоришь… — Герцог подсказал опасно сладким голосом. — Ладно, буду откровенным. Женщины любят тебя, но ты их, кажется, ненавидишь. — Иногда, Хью, ты удивительно проницателен. — Так ты их ненавидишь! Я подозревал это. Рот герцога сжался, стальные серые глаза под тяжелыми веками блеснули, но он ничего не сказал. — Это секрет? — спросил Хью. — Этим и объясняется твоя жестокость, твой почти свирепый восторг, когда ты причиняешь боль тем, кто тебя любит? — Любовь, мой дорогой Хью… Что ты имеешь в виду, говоря о любви? — Ты можешь ответить на этот вопрос лучше, чем кто-либо другой, Себастьян. Что еще женщины, молодые или старые, предлагают тебе? — Так ты называешь это любовью! Бедный Хью, ты все еще предаешься романтическим мечтам юности. То, что женщины дают мне и чего хотят от меня, совсем не любовь. — А что же тогда? — с вызовом спросил Хью Карлион. — Должен ли я быть грубым? — спросил герцог. — Это вожделение, жадное желание обладания, голод плоти, маскируемый красивыми словами и лживыми губами. Это правда! Тебя это шокирует? |