Книга Свадьба леди Клайв, страница 59. Автор книги Наталья Мустафина

Она грустно улыбнулась, припомнив как поспешно сбежал ее последний напуганный жених, даже не прельстившись на завидное приданное. Подняв на него глаза, робко спросила:

– А почему ты не женился? Я всегда узнавала о тебе.

Уэйкфилд тяжело вздохнул:

– Не мог же я мучить ни в чем не виноватую женщину, полюбить все равно бы не смог, мое сердце навсегда осталось с тобой, но я в отличие от тебя наоборот стремился ничего не знать о тебе, мысль, что с тобой рядом другой мужчина убила бы меня, поэтому, когда речь заходила о «Логове дракона» я затыкал уши и просто убегал.

Оба волновались как юные влюбленные на первом свидании.

– Значит, ты помнил обо мне.

– Я не мог забыть о тебе даже на минуту.

– Из-за меня ты пощадил отца и братьев, я это понимала и с каждым днем все сильнее ненавидела их.

– Разве я мог сделать тебя несчастной? Ведь если бы я их убил, ты бы страдала и ненавидела меня.

Леди Ингрид вздрогнула, понимая, что, несмотря на неоспоримую вину отца все было бы именно так, приобняв даму за плечи нежно притянул к себе.

– Теперь, когда у меня ничего нет за душой, все же рискну еще раз предложить тебе свою руку и сердце.

Она вновь вздрогнула всем телом, слегка отстраняясь от него:

– Слишком поздно, к чему тебе такая старая жена?

Уэйкфилд улыбнулся во весь рот:

– По-твоему я стал моложе? – И уже более серьезно уверенно возразил: – Быть счастливым никогда не поздно. Неужели думаешь, я отступлюсь от тебя? Да ни за что на свете я хочу быть счастливым и буду.

Всхлипнув, дама уткнулась ему в плечо, не поднимая головы, сквозь слезы прошептала:

– Ты не понимаешь.

– Что?

– Ты, да и все, знают какой, я пережила позор, Джеймс обесчестил меня.

Напрягшись, Уэйкфилд прижал ее к себе с такой силой, что дама непроизвольно застонала.

– Я знаю, но неужели из-за этого негодяя, мы позволим еще раз сломать нашу жизнь?

– Но ты всегда будешь помнить об этом.

– Я буду помнить только то, что есть существо, которое я должен уничтожить. А винить я и ты должны только меня, что не сумел тебя уберечь. По-твоему будет лучше на это потратить оставшиеся нам дни? Разве страдать и мучаться лучше, чем радоваться и любить?

Плечи женщины слегка вздрагивали, прикоснувшись губами, он ощутил влагу на ее щеках.

– Один раз я уже совершил ошибку. Это моя вина и я должен все исправить.

– Так ты… – Она запнулась, обидная догадка в мгновение пронзила истерзанную душу – Всегда восхищалась твоим благородством, но не сейчас, я не хочу выходить замуж из жалости и сострадания.

Уэйкфилд сразу понял, как она восприняла его слова, досадуя с силой схватил за плечи, тряхнул даму и резко отстранил от себя, чтобы лучше были видны ее глаза:

– Жалость? – Он еще раз тряхнул ее – Да я ни на минуту не мог забыть тебя. За всю свою жизнь я не только не имел ни одной женщины, но даже не желал. Я люблю тебя каждой частичкой своего тела, ты это называешь жалостью?

Пораженная таким откровенным и невероятным признанием она судорожно всхлипнула и кинулась ему на шею, Уэйкфилд осыпая лицо любимой страстными поцелуями, подхватил ее на руки и решительно направился в глубь зарослей.

* * *

Бренда с Седриком бродили неподалеку, она подробно рассказывала ему об их побеге, бросив взгляд в сторону, рыцарь неожиданно улыбнулся, проследив за его глазами, девушка заметила не вдалеке скамейку, окруженную с трех сторон кустами шиповника, и удивилась:

– Чему ты улыбаешься?

Он охотно пояснил:

– Думаю присесть и опасаюсь, ведь все наши разговоры на скамейке заканчиваются ссорами.

В ночной тишине подобно нежному звуку колокольчика разлился ее волшебный смех, Седрик обожал слушать, когда она смеялась, никогда раньше не слышал он таких заразительных и в тоже время удивительно нежных и задорных переливов. Решительно направившись к скамейке, девушка присела, игриво призывно похлопывая ладошкой по скамейке, немного на бок склонила голову, как бы уговаривая его, вздохнув, рыцарь послушно подчинился.

– Знаешь, когда Джеймс сказал мне о ребенке, я понял, что был бы очень рад, окажись это правдой.

– Я знала, что он будет спрашивать, боялась лишь, чтобы ты нечаянно не выдал меня, не мог же ты поверить этому.

Седрик расхохотался.

– Ну да, я уже не в том возрасте, чтобы думать, что дети рождаются от поцелуя.

Девушка, смутившись, поспешно отвела глаза, повернув голову в сторону, засмотрелась на куст, приметив на нем распустившийся цветок, тут же сорвала и, поднеся к лицу, с наслаждением вдохнула тонкий аромат. Седрик загадочно улыбаясь, не сводил с нее загоревшихся страстным огнем жгучих глаз, пылко проведя ладонью по ее бедру, шаловливым голосом спросил:

– Может, настало время выяснить, как это происходит?

Бренда не раз задумывалась над странным поведением своего жениха, считая, что он уж чересчур холоден к ней и ведет себя даже слишком целомудренно. Время от времени до нее долетали кое-какие обрывки разговоров, содержащие явные намеки на его бурное прошлое, и она только лишний раз убеждалась, что совершенно не интересует его как женщина, поэтому растерялась его поведение для нее было совсем неожиданным. Прикоснувшись пальцем к ее подбородку, Седрик осторожно повернул лицо девушки к себе.

– Ты меня слышишь?

Сердце Бренды судорожно затрепетало, проглотив застрявший в горле комок, она медленно подняла ресницы и, посмотрев доверчивым взглядом, кивнула. Седрик по-своему истолковал этот жест, глядя в упор, обжигающим взглядом нежно едва касаясь ее кожи, провел пальцем по лицу, с губ девушки сорвался вздох, затаив дыхание, она застыла. Властно довольно решительно притянул ее к себе, легко, словно пушинку приподняв, пересадил на свои колени и, целуя, зарылся лицом в ее волосы, добравшись до шеи, вожделенно провел по ней кончиком языка. Скользнувшая рука уверенно накрыла ее грудь, другая сзади в это время уже довольно ловко и умело развязывала шнуровку на платье. Очнувшись, Бренда испуганно оттолкнула его руку:

– Ты с ума сошел, свадьбы еще не было.

Он хрипло рассмеялся:

– Милая, похоже, если все так и будет продолжаться дальше, мы сумеем пожениться только в глубокой старости.

Его неуемные руки продолжали требовательно, но нежно ласкать ее грудь и бедра, даже в темноте Бренда чувствовала настойчивость в его взгляде.

– Нет, я не хочу, чтобы все происходило так.

Седрик улыбнулся про себя, он вовсе не собирался овладеть ею на этой скамейке, подразнивая, предложил:

– Мы можем подняться в твою комнату.