Онлайн книга «Белая невеста, черная вдова»
Официант наклонился над телефоном, распрямился, посмотрел на Степана и вежливо ответил: — Возможно. Не помню. В руках Степана мгновенно появилась купюра, он сунул ее в корочки меню. Официант отошел, Таня принялась читать меню, чувствуя, что здорово проголодалась. — Сколько ты ему дал? — прошептала она, не поднимая от меню глаз. — Пять тысяч, — прошептал в ответ Степан. Наверное, они здорово походили на шпионов. — А этого достаточно? — Черт его знает, — признался он в собственной несостоятельности. Теперь ему не хотелось отсюда уходить, как еще несколько минут назад не хотелось сюда идти. Ему везде было с ней хорошо, но он еще не успел к этому привыкнуть. — Откуда у тебя в телефоне фотография Егора? — Побеспокоился на всякий случай. Пригодилось, как видишь. Таня смотрела на него с восторгом. Ему очень хотелось перегнуться через стол и ее поцеловать, но целоваться при посторонних он не умел. Даже когда посторонним нет до него никакого дела. Опять появился официант, разложил приборы, тихо сказал: — Этот мужчина у нас часто бывает. — Восемнадцатого февраля? — влезла Таня. — Он был здесь с девушкой восемнадцатого февраля? — Не помню. Правда, не помню, — покачал головой парень, подумал и вздохнул. — У нас камера в углу. Степан и Таня дружно посмотрели в угол потолка. Камера светилась красной точкой. — Нам нужен вечер восемнадцатого февраля. У Степана в руках опять появилась банкнота и сразу исчезла в кулаке официанта. — Тебе бы фокусником работать, — похвалила Таня, когда официант отошел. — Или карточным шулером. Степан не стал отвечать. Поднялся и, наплевав на окружающих, поцеловал ее. Вечером восемнадцатого февраля в ресторане Егор и Дана встречались с мужчиной лет шестидесяти. Дробышев и Таня несколько раз просмотрели видеозапись, которую им передал парень-официант. Троицу было видно хорошо, Дробышев дал себе слово впредь в этот ресторан никогда не ходить, находиться прямо под всевидящим оком не было никакого желания. На любовников Егор и Дана не походили, но это ни о чем не говорило. Едва ли они стали бы афишировать свои особые отношения на публике. Троица не торопясь, явно с удовольствием обедала. Никаких бумаг никто никому не передавал, но Дробышев почему-то решил, что разговор идет деловой и собеседники расстались друг другом довольные. Первым поднялся незнакомый мужчина. Егор подозвал официанта, расплатился. Потом Дана допила чай, и пара с экрана исчезла. — Сделай чайку, — попросил Дробышев Таню. Запись они изучали в его квартире. Таня послушно поднялась, через несколько минут принесла большую чашку, каким-то чудом угадав, что чай он пьет именно из этой чашки. И чай она заварила именно так, как он любит. Дробышев поймал ее за руку, поцеловал пальцы. Он мог не прийти к ней и не сказать, что она одна ему нужна, и это было бы ужасно. — Съезжу к Владе, — решил Дробышев. — Я быстро. — Хочешь показать ей этого мужика? — Таня сразу сжалась, погасла, перестала смотреть на него с нежностью, с той самой нежностью, с которой никто никогда на него не смотрел, но Дробышев этого, как обычно, не заметил. — Да. — Можно послать по почте. — Нет, — уперся Степан. — Съезжу. Он допил чай, поднялся, потрепал ее по волосам. — Я быстро. — Возьми меня, — попросила Таня. Она ведет себя ужасно. Она ведет себя как ревнивая жена, боящаяся отпустить мужа на десять минут и портящая жизнь и себе, и ему. Она откинулась на спинку дивана, посмотрела на большую фотографию на стене. На фотографии были родители Степана, молодые, веселые, где-то на берегу моря. Степан очень походил на отца, а на мать не походил совсем. — Поехали, — недовольно согласился Дробышев. При Тане Влада может не сказать того, что сказала бы ему наедине. Нужно отказаться, понимала Таня. Нельзя держать его на привязи, это ненормально и отвратительно. Она вскочила, бросилась в свою квартиру, переоделась. — Влада, нужно поговорить, — говорил Степан в трубку, когда Таня вернулась. — Ты дома? Я сейчас приеду. «Я приеду» кольнуло. Он не воспринимает их как одно целое. А ее портрет Степан заказал, просто чтобы подобраться к журналисту. В машине она сидела молчаливая и грустная, но Дробышев и этого не заметил. Он был сосредоточен на разрозненных, не хотевших склеиваться фактах, он не видел чего-то очевидного, и ему было не до Тани. Нет, не так. Она была рядом, он был за нее спокоен, и это давало ему возможность сосредоточиться на постороннем. У подъезда Влады свободных мест не оказалось. Дробышев объехал квартал, втиснулся у другого конца дома. Пошел дождь. Доставать зонты было лень, и до подъезда они добежали. — Я не знаю этого человека, — покачала головой Влада, рассматривая видео из ресторана. Подняла на Дробышева глаза. — Кто это? — Я у тебя надеялся узнать. Он опять сказал «я», как будто Тани здесь не было. Ей кажется, что они вместе, а на самом деле ему хорошо одному. — Я его не знаю, — покачала головой Влада. — Откуда это у вас? Даже Влада понимает, что Таня тоже имеет отношение ко всему происходящему. — Достал по своим каналам, — усмехнулся Степан. Он быстро надел куртку, посмотрел сверху, как Таня зашнуровывает ботинки, и недовольно сказал: — Подожду в машине. Жарко. У Влады в квартире действительно было жарко, но не настолько же, чтобы не выдержать три минуты. — Степа очень изменился, — улыбнулась Влада, когда Степан захлопнул за собой дверь. — Мы были такие юные, неопытные. Сейчас он совсем другой. Таня, наконец, завязала шнурки, сняла с вешалки куртку. Влада загадочно улыбнулась, посмотрела мимо Тани. — Тебе будет с ним хорошо. — В каком смысле? — Таня хотела спросить равнодушно, а получилось жалко. — Во всех смыслах. — Влада опять улыбнулась и с усмешкой и жалостью посмотрела на Таню. — Степа успел набраться опыта во всех смыслах. Таня тоже постаралась улыбнуться, чувствуя, как бешено заколотилось сердце. У нее приступ стенокардии, ей срочно нужна медицинская помощь. Сил выходить к Степану не было. Она немного постояла в подъезде, привалившись спиной к стене около лифта, пока где-то наверху не послышались шаги. |