Книга Полный форс-мажор, страница 23 – Владислав Вишневский

Настораживало и другое: заместитель командира полка по воспитательное работе полковник Ульяшов в непрерывном режиме вёл одно за другим закрытые совещания с дирижёром оркестра и начальником особого отдела майором Сусловым. Присутствие последнего полк даже пугало. Там что-то не того, гадали. Там, значит… А что именно «значит», было не ясно. Мрак!

Не знали и музыканты срочники.

Их даже из своего оркестрового класса порой выгоняли, когда к дирижёру приходили Ульяшов и Суслов. Сержант Смирнов, бывший лауреат который, тоже недоумевал стоя за закрытыми дверьми.

— И долго они там совещаться будут, я не понимаю? Что за секреты? То в штабе дирижёра держат, то здесь совещаются. И почему здесь? Это же наш класс, не штаб. Нам заниматься надо, если отзывают!

И прапорщик Трушкин был с ним согласен.

— Не оркестровка, а коммуналка какая-то.

— Кухня, — конкретизировал лауреат.

— Сейчас одно и то же.

В оркестровом классе тем временам полковник Ульяшов обговаривал с майором и лейтенантом предстоящие оперативно-тактические действия.

— Значит, я так думаю, товарищи, офицерам полка доложим только конечную цель задачи. Без конкретного указания сроков. Чтоб не будоражить.

Суслов мгновенно воспользовался случайно возникшей паузой:

— Но всё под строгим секретом!

Ульяшов запнулся.

— Тьфу, ты, Суслов, опять ты со своими секретами?

— Категорически, товарищ полковник! Так надо. — Заметил особист, и выразительно округлил глаза. — Обязательно!

Ульяшов, ёрничая, пожал плечами, недовольно хмыкнул.

— И как мы, извини, в Стокгольме без тебя обходились? Не понимаю!

— Простите! Что вы хотите этим сказать, я извиняюсь?

— Что я хочу?..

Дальнейший эпизод лучше передать общими словами. Майор, конечно, оскорбился, заметил, что если его там не было, это не значит, что всё за границей — и для всех! — было бесконтрольно, пусть «товарищ» полковник так не думает. На что Ульяшов сильно удивился, он, кажется, понял, кто виноват в том, что не получил генеральского звания. «Так вот оно что, получается! Понятно-понятно!» Майор холодно парировал: он, извините, не стрелочник какой и не стукач, а начальник особого отдела. Особого! И пусть другие это помнят, и головой всегда думают, а не другим местом…

Вообще-то, офицеры некоторое время ещё с чувством охотно пикировались — тонко, многозначительно, но без огнестрельного и холодного оружия, вербально. Забыли, кажется, и тему совещания уже, и дирижёра. Лейтенант Фомичёв, то краснея, то бледнея, глаза прятал и пальцы рук под столом нервно мял.

— Ааа, вот вы, значит, в какой мажор проблему завернули! — наконец подвёл итог диспута товарищ полковник. — Ну-ну!.. — Но закончил на высокой дипломатической ноте. — Хорошо, я думаю, пусть будет так… — Пояснил дирижёру. — Не будем возражать особому отделу, тем более что… Гха-кхымм… Короче, всем остальным, значит, сообщим тактические задачи, не более.

Тут и лейтенант голос подал, практически возразил старшим офицерам.

— А как я буд у объяснять людям сверхзадачу и детали? Нужно же по честному всё чтобы… Или как, товарищ полковник?

Ульяшов неожиданно восхитился вопросу младшего офицера.

— Нормальный вопрос, товарищ дирижёр, не ожидал, вовремя. Сейчас мы установим… Достал из внутреннего кармана кителя мобильный телефон, набрал какой-то номер…

Прислонив к уху, подождал… Наконец, абонент вроде бы ему ответил.

— Шура… эээ… — с широкой улыбкой вскричал Ульяшов. — Товарищ полковник, это я, Ульяшов… да… Что так долго не отвечаешь? Что? Ух, вы какие… репетируют они. — Прикрыв трубку рукой, с кислой миной, сообщил дирижёру. — Видал? Они уже репетируют. Уже!! — И вновь с улыбкой в трубку. — Один вопрос, товарищ полковник, у нас всё по-честному будет или как…. в русле нашего… эээ… соглашения?..

В этом месте нужно прерваться и уточнить.

Если бы мы с вами, уважаемый читатель, как в кино, например, или в «машине-времени», могли мгновенно переместиться и увидеть-услышать того самого Шуру, мы бы увидели, как в ангаре вертолётного полка, именно в этот момент, в центре его, только что полным ходом шла репетиция вокально-инструментального ансамбля «Поющие крылья». Да-да, самая настоящая репетиция. С площадкой, в виде двух кузовов бортовых КамАЗов, с усилительной голосовой аппаратурой, микрофонами, колонками, полной ударной установкой и музыкантами с гитарами, электроорганом, трубой, тромбоном и саксофоном. В данный момент они прервали репетицию, давали возможность Шуре по телефону переговорить. Шура — на самом деле тот самый полковник Палий, зам командира особого гвардейского вертолётного полка по боевой части, лётчик-инструктор, боевой офицер, по совместительству гитарист-вокалист, стихи к песням пишет. Вокруг, по бокам огромного ангара, стояли и другие вертолёты… Часть зачехлены, на другой части, механики, кто на фюзеляжах, чтоб лучше видно было, кто в кабинах с открытыми «фонарями» сидели, слушали…

— О, Лев Маркович, опять ты, ещё раз будь здоров… — Подмигивая своим музыкантам, «противник», мол, звонит, интересуется, бодро ответил Шура. Не удержался, поддел Ульяшова. — Слово своё обратно забрать хочешь, да? Сдрейфил, товарищ полковник? Сдаётся особая артиллерия? Сдаётся! Сейчас отправлю с нарочным мои нечищеные сапоги. У меня есть старые… Присылать? Назначай день, приедем.

— Ага, сейчас. Сам готовься, — явно для своих слушателей, лейтенанта и майора, бодро возмутился полковник Ульяшов. Улыбки на его лице уже не было, в голосе звучал почти металл. — Я спрашиваю: всё по-честному у нас будет или как?

Сам вопрос и главное, тон Ульяшова, восхитили Палия.

— Ух-ты, ух-ты! Хороший вопрос, Лёва, мужской! Отвечаю: у нас всё только по-честному, всё в рамках возможностей штатного расписания полка и творческой инициативы военнослужащих, не более. У тебя ещё двадцать пять дней. Ты помнишь, ставишь зарубки? Мы считаем. Я — каждую минуту! Ещё вопросы?

— Я так и думал, — ответил Ульяшов. — Нет! У нас, как у матросов, нет вопросов! Я предупредить тебя только хотел. Значит, «слово офицера», говоришь, товарищ полковник, да? Без отступных?

— Слово офицера! — Твёрдо ответил вертолётчик, и в подтверждение резко, с глиссой, на вибрато, взял мощный гитарный аккорд… для Ульяшова. Приблизив при этом телефон к мощной акустической колонке Ватт на 100, а может и больше.

Полковника Ульяшова как током передёрнуло…

Отбросим стенограмму. Передадим своими словами. Ульяшова от «ударного» звука по телефону сильно передёрнуло, открыв рот он тряхнул головой, потёр ухо, спросил Палия: что это, мол, у них там взорвалось? Палий ему со смехом и издёвкой вроде ответил, что это их секретное оружие, на ракетчиков-артиллеристов рассчитано, готовьтесь. Ульяшов огрызнулся, мол, сами поститесь. Сапоги для Палия готовы. Пусть водой и солью запасается.